– Уединение… индивидуальность… неужели нельзя,… – и тут я отпихиваю десерт и ору: – Оставьте меня! Я плохо себя чувствую!
Нет, желе я все-таки съел, потому что очень люблю его, а потом опять запираюсь в ванной. Теперь я вытаскиваю из корзины лифчик сестры, подвешиваю его между ручкой двери и краем корзины и погружаюсь в сладостные грезы.
– О, не жалей меня, классный парень, не бойся мне сделать больно! – шепчут заношенные чашечки, в которых Ханна таскает свои невзрачные титьки, и я принимаюсь энергично мастурбировать.
– Давай, давай, класный парень, пронзи меня! – Но в этот момент кто-то снаружи стучит в дверь газетой, отчего я чуть не падаю с унитаза.
– Эй, ты не один живешь, – говорит папаша. – Позволь и мне, я уже неделю не могу сходить по-большому.
Мне кое-как удается вернуть равновесие, и я тут же перехватываю инициативу:
– У меня болит живот, – отвечаю я. – Или вы думаете, что я прикидываюсь? – а сам вновь начинаю мастурбировать с удвоенной силой, потому что лифчик Ханны раскачивается.
Я закрываю глаза и вижу огромные титьки Элеоноры Лапидус – самые замечательные у нас в классе. Ее недоступные сокровища болтаются под блузкой туда-сюда, когда она бежит на автобус. О, как я хочу их, эти титьки Элеоноры! Я возьму их руками, прямо туда залезу, возьму и вывалю наружу ОБЕ ОГРОМНЫЕ ТИТЬКИ ЭЛЕОНОРЫ ЛАПИДУС! И в это мгновение я понимаю, что моя мать ломится ко мне в дверь и трясет ручку изо всех сил. Неужели я забыл ее закрыть? Все, я попался! Достукался! Все кончено!
– Алекс, открывай! – кричит моя мать. – Открой немедленно!
Ага! Так она все-таки закрыта. Я спасен. Я жив, и член мой стоит. Скорей, скорей… «О, ты – классный парень, ну целуй, соси их, насладись ими! Это я – огромный, изнывающий от страсти бюстгальтер Элеоноры Лапидус!»
– Алекс, признавайся: ты ходил после школы кушать картошку фри? Тебе после нее стало плохо?
– Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы!
– У тебя боли в животе? Тебе вызвать врача? Болит или нет? Где у тебя болит? Ответь, пожалуйста.
– Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы!
– Алекс, не смей спускать воду, – мрачно говорит моя мать. – Я хочу видеть результаты стула. Мне не нравится, как ты стонешь.
– А я уже целую неделю не могу сходить, – влезает в разговор папаша, и в этот момент я соскакиваю с унитаза и, уткнувшись концом в замурзанный лифчик моей плоскогрудой сестрицы, выплескиваю три жалких капли. Все-таки это уже четвертый раз подряд. Скоро, наверное, буду кончать кровью.
– Поди сюда, – говорит моя мать. – Почему ты не слушаешься? Зачем ты спустил воду?
– Я задумался.
– Или что-то хотел скрыть. Что там было?