– Знаешь, – произнесла она без тени участия, – с тобой что-то не в порядке.
– Ну да, у меня язык в крови…
– Ты самый несчастный человек из всех, кого я знала. Ты похож на ребенка.
– Нет, это не так!
Но она уже отмела все объяснения, которые я мог ей предложить, и взялась читать мне очередную лекцию, на этот раз о моих недостатках, которые она успела увидеть за прошедший день.
– Ты недоволен собой! Почему? Это очень плохо для человека – осуждать свою жизнь так, как это делаешь ты. Ты получаешь какое-то удовольствие, ты гордишься тем, что делаешь себя предметом своего странного чувства юмора. Я не верю в то, что ты хочешь изменить свою жизнь. Ты все выворачиваешь наизнанку, во всем видишь только смешное. И так целый день. Во всем ирония или самоунижение.
– Самоунижение. Самопародия.
– Точно! А ведь ты высокообразованный человек – вот что особенно ужасно. Как много ты мог бы сделать! А вместо этого – глупое издевательство над самим собой. Как это ужасно!
– Ну, я не знаю, – пробормотал я, – может быть, это просто типичный еврейский юмор.
– Это не еврейский юмор! Это юмор гетто.
Немного же любви было в ее тирадах, доложу я вам. К утру я уже знал, что являюсь воплощением всего наиболее позорного в том, что называют «культурой диаспоры». Все эти столетия бездомности породили тип такого человека, как я – испуганного, защищающегося, осуждающего себя, одинокого и разрушенного жизнью в языческом мире. Такие же, как я, евреи диаспоры миллионами уходили в газовые камеры, не подняв и руки на своих преследователей, не желая защищать свои жизни ценой собственной крови. Диаспора! Само это слово вызывало у нее гнев.
Когда она закончила, я сказал:
– Отлично. А теперь давай трахнемся.
– Ты отвратителен!
– Верно! Ты начинаешь что-то понимать, доблестная Сабра[49]! Пусть ты будешь вести праведную жизнь в горах, о кей? Ты будешь идеалом для подражания! Ебаная еврейская святая!
– Мистер Портной, – сказала она, поднимая свой рюкзак с пола, – вы просто еврей-антисемит.
– Да, Наоми, но, может быть, это лучшая разновидность еврея.
– Трус!
– Девчонка!
– Идиот! – Крикнула она и пошла к двери. Но я бросился следом и в длинном прыжке перехватил эту здоровенную рыжеволосую еврейскую красотку и повалил на пол. Я покажу ей, кто из нас идиот! Кто из нас ребенок! А если у меня все-таки сифилис? Вот и отлично! Тем лучше! Пусть она тайно пронесет его в своей крови в эти сраные горы! Пусть она заразит всех этих смелых и справедливых еврейских мальчиков и девочек! На худой конец, триппер! О, триппер им тоже не повредит! Пусть эти святые дети узнают, что такое диаспора, что такое жить в изгнании и ходить к венерологу. Искушение и позор! Испорченность и шутовство! Самоунижение – вплоть до смешивания себя с дерьмом, – хныканье, истерики, лицемерие, бестолковость, малодушие! Да, Наоми, я испачкался во всем этом, я нечист – и кроме того, я устал, моя дорогая, быть недостаточно хорошим для Избранного Народа!