До самого вечера он наслаждался заслуженным покоем и пользуется безграничным вниманием и любовью со стороны супруги. Увы, великолепие это продлится недолго, до вечера, до тех пор, пока не вернутся с улицы, набегавшиеся за день и проголодавшиеся детишки. Младшеньких опасаться не стоит, но со стороны старшей дочери, придется выдержать яростную атаку с долговременной осадой.
Этой, сформировавшейся в стройную и симпатичную девушку, еще вчера такой нескладный, угловатый подросток, все мысли в голове которого заняты исключительно одним, как понравиться парням, как выбрать из имеющегося, наиболее удобный и приемлемый вариант. Краски, лаки, всевозможные крема и помады идут в ход неудержимым потоком, подобно артиллерийским снарядам бьют в цель, поражая намеченного избранника в самое сердце. Завидя обнову матери, глаза ее загорятся, а руки затрясутся в предвкушении. Появиться перед любимым в облачении из меха ценного зверя, будет равносильно попаданию в цель крупнокалиберного снаряда гаубицы, разящей наповал.
С вечера начнутся попеременно уговоры, слезы, сопли, угрозы, в ход будет пущен весь возможный девичий арсенал, чтобы добиться желаемого, выпросить у матери поносить, а затем присвоить меховую обнову. Но добиться этого непросто, даже невозможно. Супруга ни за что не упустит из рук симпатичную вещицу. И напрасны все слезы, уговоры и увещевания дочери. Каждый останется при своем. Мать с симпатичной меховой обновкой, а дочка со своей обидой.
Итогом баталии станет то, что он окажется крайним и будет обвинен во всех смертных грехах и особенно в том, что вносит раздор в семью своим бессердечием. И еще ему гарантированы косые взгляды со стороны оставшейся ни с чем дочери, ее нежелание разговаривать с черствым и бездушным типом. И в окончательном итоге, придется ему снова, скрипя зубами, доставать из потайного места и без того изрядно похудевшую заначку, дрожащими руками отсчитывать красные десятки, синие пятерки и зеленые трояки, теперь уже на обнову для дочери. А затем с тяжелым вздохом прятать оставшееся, что и прятать уже не имело смысла. Ведь пару тройку мятых рублей вряд ли можно назвать заначкой, которую следует утаивать. А затем он вновь спешил к Халявиным с очередным заказом, должным внести в дом мир и спокойствие.
Лешкин отец только посмеивался над мучениями сельских мужиков и с завидным постоянством, вновь и вновь пересекал непреодолимую для большинства сельчан, преграду. Регулярно уходил в заветный, заболотный край, где полно желанной, на любой вкус добычи.
Не раз и не два мене удачливые, нежели он, но хитрые и практичные мужики, пытались проследить за ним, высмотреть заветную тропу для перехода на другую сторону болота, и тем самым нарушить его монополию на отстрел пушного зверя. Но как бы они не таились, как бы не изощрялись, отец всегда оставлял их в дураках, не дав приблизиться к разгадки места нахождения потаенной тропы. Однажды несколько человек, следили за ним неотступно почти неделю, но так и не смогли уследить, настолько умело он запутывал следы, мастерски петляя по лесу, оставляя в дураках увязавшихся ищеек.