Кривясь и корчась от боли, он мимолетно подумал о том, что страшнее смерти ничего нет, и даже тюрьма, в которую он наверняка загремит, ухлопав одного, или двух деревенских ублюдков, ничто в сравнении с ней. Он обязательно выдюжит, высидит отмеренное законом время и вернется обратно, в Шишигино. Только здесь, в родной земле, откуда его корни, он сможет успокоиться в вечном сне.
Он продолжал шипеть и корчиться от боли, ругаясь сквозь зубы, проклиная мерзкую сопливую деревенщину, страстно желая побыстрее добраться до сторожки, чтобы с лихвой поквитаться с ними. Он не слышал, да и не мог слышать поглощенный болью, и мыслями об отмщении, как всего в десятке метров от него, давились в кулаки от смеха пацаны, устроившие ему болезненный сюрприз. Они хрипели, давились от смеха, но сдерживали его, не позволяя даже слабому отголоску вырваться наружу и достигнуть ушей Никанора, по-собачьи скулящего от боли. Он не знал, что его ждет впереди, они знали, потому и крепились изо всех сил. Это еще не потеха, так, прелюдия, скромный пролог к настоящей потехе. А впереди Никанорыча, ждало немало сюрпризов подготовленных пытливыми детскими умами.
Боль, захлестнувшая Никанора, спустя несколько минут схлынула, уступив место досадливому нытью, что будет напоминать о себе еще несколько дней, пока разбитые острым металлическим предметом ноги, окончательно не заживут. Только сейчас, придя немного в чувство, Никанор удосужился посмотреть вниз, где в темной траве находился источник, даже два источника ослепительной боли.
Осторожненько, боясь подвоха, нагнулся, глаза его вперились в темноту под ногами и уже вскоре узрели то, что он искал. Спустя мгновение он держал перед глазами металлический обруч, тот самый, какими крепятся бочки во избежание развала. Тонкий по толщине, но весьма прочный, с острыми гранями, в чем Никанор убедился на собственной шкуре. Брошенные на землю, в темноте, они превращаются в опасное и коварное оружие, лишая противника возможности передвигаться и соображать от боли. Стоит наступить на один из краев металлического обода, как другой край, со всей дури бьет по ноге, по голени, косточке, едва прикрытой тонкой полоской кожи. И чем быстрее и грузнее идет человек, тем сокрушительнее удар.
Он так спешил в сторожку, что получил порцию боли по полной программе. Железо распороло даже ставшую от времени задубелой, кожу, достав до самой кости, захлестнув все его существо безумной болью. Удар тяпкой по лбу, это из той же оперы, но только тяпочные последствия, куда как менее болезненные и кровавые. Так только, одно баловство. Соскочит на лбу здоровенная шишка, да искры из глаз полетят. Приложишь ко лбу кусок холодного металла, и все пройдет, шишки как не бывало. И главное, никакой крови. Так, одно баловство, дурь, ребячество. На подобные шутки горазда пацанва, но теперь-то он знал, что их проделки куда как болезненнее, и не больно смахивают на шутки. Это даже не мелкое хулиганство, а Хулиганство с большой буквы, за которое нужно давать срок.