Сэм вспыхнул.
– Я точно помню: хвоста не было.
– Был, да не один. Я нанял три разные машины, чтобы ты ничего не заметил. Само собой, они не знали, кого и зачем выслеживают.
Сэм чертыхнулся, схватил бутылку из бара и налил себе виски.
– Никто не желает? – Он приподнял стакан, догадываясь, что Феликс готовит сделку. Что еще ему оставалось?
– Пожалуй, я соглашусь,– отозвался Джером.
Феликс опустился на диван.
– Спасибо, в другой раз.
– За твое нездоровье, Ньютон,– произнес Сэм.
Тот рассмеялся и отпил половину.
Подошла Франческа с подносом печенья, чайных пакетиков и кружек с еле теплой водой и шмякнула его на журнальный столик, после чего уселась в кресло. Джером Ньютон занял место напротив, а Сэм сел по другую сторону от Росси.
Ньютон поднял стакан за Франческу.
– Прошу прощения. Мы тут кое-что выясняли.
– Ты его знаешь? – спросила она брата.
– Да. Работали вместе над газетной статьей о микробиологах. Ньютон, это моя сестра, Франческа.
– Весьма польщен, мадам.
Франческа и бровью не повела.
– Полагаю, вы именно этого ждали? Сотрудничества? – спросил Феликс.
Джером улыбнулся.
– Совершенно верно. Если я правильно понял, ближайшие девять месяцев вы не намерены показываться на публике. Хотя, я, наверное, забегаю вперед. Как успехи? ДНК уже выделили? Эмбрионы прижились?
Феликс и Франческа переглянулись и хором ответили:
– Нет.
– Значит, чуть больше девяти месяцев. Вы ведь Иисуса надумали клонировать? Планы не изменились?
Росси молчали, а Сэма осенила счастливая мысль: вдруг вмешательство Ньютона положит конец этой затее и он сможет вызволить Мэгги?
– Значит, Иисуса. Второе пришествие готовим? Ладно, вот мое предложение. Я снимаю Его рождение – разумеется, в общих чертах. Крупные планы лиц матери, твоего, Феликс, вид рождающегося младенца, запись первого крика. Мне нужен эксклюзив. Фотографии новой Марии на фоне заката, радость на ее лице от первых толчков плода и тому подобное. Согласитесь на эти условия, и девять месяцев покоя вам гарантированы. Кстати, кто будет матерью?
– Моя сестра,– ответил Феликс.
Сэм старался не подавать виду, хотя торопливость Росси начинала его раздражать. Как, похоже, и Франческу. Он уже подумывал, не позвонить ли в местную газету и не выложить все самому: имена, даты, подробности. Тогда они будут вынуждены свернуть планы. Ему было плевать на то, как разъярится Феликс и обрадуется Браун, лишь бы освободить Мэгги. Потом Сэм подумал о жертве, на которую ей пришлось пойти ради идеи выносить Господа, и решил отказаться. В конце концов, он хочет изменить ее мнение, а не разрывать душу.