Глава 13
Утро пятницы, квартира Росси
Феликс замешкался на пороге кухни. Аромат жаркого, доносящийся оттуда, был очень соблазнителен, но что он подразумевал? То ли Мэгги снова взялась за готовку, то ли Франческа заманивает его с намерением отчитать. Плохо, что она стала свидетельницей их ссоры, хотя Аделина едва ли расскажет о ее причине. Впервые в жизни Феликс задумался, что встречаться с лучшей подругой сестры совсем не так здорово, как кажется. Теперь ему придется извиняться перед обеими, чтобы сохранить в доме тишину и покой.
Он набрал в грудь воздуха и вошел.
У плиты стояла Франческа в новом переднике.
– Насчет вопросов можешь не бояться – пытать не буду. Сестра подцепила лопаткой две сардельки и шмякнула поверх восхитительной горки яичницы.
– Расскажешь – отлично, не расскажешь – тоже хорошо. – Она поставила блюдо на стол рядом с голубой салфеткой, которой он прежде не видел.– Если Аделина захочет поделиться, а ты против – я слушать не буду. Все останется между нами.– Франческа указала одним большим пальцем на себя, а другим – на него.– Хочу, чтобы ты это знал.
Феликс обнял ее.
– Дай угадаю: я лучшая в мире сестра. А теперь садись, ешь.
– Только слегка перекушу. У меня еще уйма дел.– Он нерешительно покосился на стопку чего-то по соседству с яичницей.– А это что, очередное еврейское блюдо?
– Яблоки и колбаса? – Она бросила лопатку в раковину.– Фликс, не смеши лю…
Их прервал телефонный звонок.
– Я возьму! – выкрикнула Мэгги из своей комнатки. Росси переглянулись.
– Думаешь, она нас слышала? – спросил Феликс. Франческа пожала плечами.
– Сейчас Мэгги – единственный человек в доме, кому не нужен психиатр.
Она налила кофе и придвинула чашку брату. Он склонил голову и прочитал благодарственную молитву: «Благослови, Господи, нас и дары Твои, которые по Твоим щедротам мы будем вкушать через Христа, Господа нашего. Аминь».
Видя, как он вонзает зубы в сардельку, Франческа продолжила:
– Там, где дело касается вас с Аделиной, я вмешиваться не стану. Но кое-что нам обсудить надо, причем срочно. Я о похоронах.
Феликс отложил вилку, поняв наконец, куда она клонит.
– Никаких чужих людей в доме.
Сестра глянула на него исподлобья.
– Приедут дядя и двоюродный брат, а они – не чужие. И мы пригласим их к себе. Я тебе не Энея. Это она позволяла отцу командовать собой, а со мной такой номер не пройдет. К тому же ты не отец.
– Допустим. Однако я намерен исполнить его волю. Он хотел, чтобы домом заведовал я. Зачем иначе он написал письмо мне, а не нам обоим?