– Мог, Артем Павлович? Или послал? Без вашего ведома?
– Собирался, – выдавил из себя Поришайло. – Сейчас у меня нет связи с Сергеем Михайловичем. У него… большое горе. Дочка с собой покончила. Выбросилась из окна.
В Крыму произошло замешательство. Мила Сергеевна переваривала услышанное.
– Что он, блядь, говорит? – поинтересовались откуда-то из глубины. У микрофонов, устанавливаемых в японские телефоны, превосходная чувствительность.
– Что ты блядь, молчишь?! – последнее, очевидно, относилось к Миле Сергеевне. Ей было несладко, но Артем Поришайло был не из жалостливых.
– Уточните, пожалуйста, информацию о людях Украинского в Крыму, – сказала Мила. У нее изменился голос, но она проехала мимо Светланы, распростертой на асфальте под домом на Березняках. Впрочем, что оставалось делать?
– Хорошо, – сказал Артем Павлович. – Атасов, Протасов и Армеец выехали в Крым на «Линкольне Таун Кар», государственные номера… предположительно вчера вечером…
– Сразу бы так, – сказала Мила, делая пометки в блокноте.
* * *
– Сдал, типа. – Атасов выпустил дым через ноздри и протолкнул сигарету через горлышко пластикой полулитровой бутылки, служившей ему импровизированной пепельницей. На дне бутылки плескалась вода, поэтому пластмасса не загоралась. – Сдал, сволочь.
Прослушивая телефонные переговоры олигарха, Атасов не выпускал сигареты изо рта. Чад плавал по кабине пикапа, ядовитый и плотный, как атмосфера на Венере. Из приспущенного окошка змеился дымок, наводя на мысли о разгорающемся пожаре. Случись у немногочисленных прохожих, огибавших припаркованный во дворе «пирожок» хотя бы толика гражданского долга, они бы позвонили «01». Но, прохожие только прибавляли шагу.
Так и не достроив коммунизм, мы теперь возводим капитализм, при котором человек человеку волк. Хоть в чем-то идеологи КПСС не врали. Общество получилось действительно волчьим, при этом – не хотелось бы обидеть желтоглазых зверей, таким вот сравнением.
Впрочем, дым и прохожие не существовали для Атасова. Жизнь сконцентрировалась в наушниках. Атасов превратился в слух, когда, после приличного перерыва олигарху позвонила женщина, чей голос показался ему смутно знакомым. Женщина представилась Милой Сергеевной, и тут до него дошло, что это загадочная приятельница Бандуры и не менее загадочная сотрудница Поришайло, которую он, Атасов, собственноручно сдал кризисному менеджеру из Крыма Лене Витрякову после того, как Бандура ее ограбил.
«Ну, надо же, снова жива», – потрясенно пробормотал Атасов, у которого сданная Витрякову чуть ли не как чемодан в камеру хранения приятельница Андрея Мила из-за целого водопада последовавших после этого событий вообще выскочила из головы. Хоть, безусловно, на каком-то подсознательном уровне он продолжал о ней помнить, просто пребывая в уверенности, что она либо лежит в земле, похороненная в одной из бесчисленных лесопосадок, попадающихся по дороге в Крым, либо ее на дне объедают рыбы.