Военные уехали. Их сменил Молотов, который привез Сталину интересный документ.
«Совершенно секретно. Экз. № 1.
Заведующему протокольным отделом Наркоминдела Союза ССР
т. Баркову В. Н. 19 июня 1941 г.
…Я, произведя регистрацию поездок иностранцев, обратил внимание на следующее обстоятельство: весь аппарат германского военно-морского атташе состоит из семи человек…
На 20 июня в аппарате атташе не остается ни одного из известных мне сотрудников, что несколько необычно и странно, о чем я считаю необходимым довести до Вашего сведения».
Сталин, хотя и знал об этом из докладов НКВД, прочел справку с улыбкой и молча ее отложил. Все правильно, все сходится. Немецкие моряки нужны сейчас на родине.
Затем Сталин поинтересовался у Молотова, видел ли тот Шуленбурга сегодня.
Молотов принимал сегодня немецкого посла и в исключительно резкой форме потребовал у него объяснений по поводу непрекращающихся облетов немецкими самолетами пограничных территорий СССР.
Германский посол ответил, что г. Деканозов должен был посетить Имперского Министра иностранных дел и получить от него все разъяснения по этому вопросу. Затем Молотов поинтересовался, почему в Германии не было опубликовано заявление ТАСС от 14 июня? Чем вообще недовольна Германия, и чего она хочет?
Смущенный Шуленбург ответил, что не располагает информацией по этим вопросам и должен запросить свое правительство.
В то же время Деканозову было приказано добиться приема у Риббентропа и вручить ему вербальную ноту следующею содержания:
«По распоряжению Советского Правительства полпредство Союза Советских Социалистических Республик в Германии имеет честь сделать Германскому Правительству следующее заявление:
Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР вербальной нотой от 21 апреля информировал германское посольство в Москве о нарушениях границы Союза Советских Социалистических Республик германскими самолетами…
Обращая внимание Германского Правительства на подобное положение, Советское правительство ожидает от Германского Правительства принятия мер к прекращению нарушений советской границы германскими самолетами».
Это была первая из задуманной серии нот, целью которых было обострение советско-германских отношений путем предъявления Германии новых и более резких претензий, кульминация которых должна быть достигнута (по замыслу) в самый канун вторжения.
Сталин отодвинул разведсводки, которые утомили его своей тупой тенденциозностью, и поинтересовался у Берии, все ли готово к аресту Мерецкова?
Лаврентий Павлович доложил, что готово все. Только еще не решили, где его брать: прямо в поезде или на перроне.