– Успокойся. – Я осторожно положил руку ему на лоб. – Все правильно. Молодец, что пришел.
Снотворное лежало у меня в аптечке в рюкзаке, который стоял рядом, у ноги. Я аккуратно открыл его, следя за тем, чтобы с кровати не было видно содержимого. Выудив таблетки, я дал одну клоуну и пошел к нише за водой. Рука клоуна, протянувшаяся за стаканом, сильно дрожала.
– Проснешься, – сказал я, глядя на дергающийся от глотков кадык, – боль уже пройдет, И не волнуйся: я рядом.
Клоун лежал молча, закрыв глаза. То ли он просто устал говорить, то ли опять потерял сознание. Добрый, несчастный клоун, неосторожно попавший в жернова истории. Одна из первых жертв надвигающегося кризиса.
Я стоял у кровати, задумчиво глядя на запрокинутое лицо со следами побоев. Происходящее становилось опасным. Если такие, как он, оказываются подлежащим уборке навозом, дело худо. Раньше я как-то не обращал внимания на чистильщиков. Я вообще мало на что обращал внимание. Оказывается, за прошедшие несколько месяцев чистильщики стали силой. И сила эта уже узнала вкус крови.
Тихо прикрыв дверь, я отправился за кибердоктором. За пять-шесть часов кибердоктор должен был привести клоуна в норму. Лишь бы у нас оказались эти пять-шесть часов. Главная опасность заключалась в том, что двери на Керсте не запирались. И если Оклахома, вернувшись, обнаружит клоуна с кибердоктором на груди, он этого не упустит.
За прошедший месяц я успел узнать Оклахому достаточно хорошо. Оклахома тут же сообщит о нарушении в Службу контроля. И тогда меня навсегда загонят в ойкумену. В том, что Оклахома донесет, я нисколько не сомневался. Поэтому я подвинул клоуна к стене и устроился рядом в качестве караульного. Аппарат Оклахомы я на всякий случай решил оставить себе, а клоуну налепил свой кибердоктор. Я лежал на спине, накрывшись краем грязной простыни, и, прислушиваясь к приятному ощущению живительных токов, мягко вливающихся в мою грудь, думал о тексте послания, которое сегодня вечером получит Давантари.
Потом я задремал. Я уходил в сон спокойно, согретый мыслями о хорошо выполненном задании и застрахованный от инфаркта кибердоктором на груди. Впервые за много месяцев темная пучина сна казалась мне ласковой, и проваливался я в нее медленно, словно скользя по широкой спирали – так же точно, как обычно засыпал после сдачи очередной вахты на "Трезубце". И почти уже полностью отключившись, последним мысленным усилием заказал себе хороший сон.
Однако подсознание сыграло со мной злую шутку. Мне снова приснилась Марта. Но на этот раз она как бы вернулась ко мне. Мы куда-то ехали, потом шли, она улыбалась, говорила о чем-то незначительном, фоном всплывали бетонные стены и чьи-то лица; впрочем, окружающее было совершенно не важным, поскольку ясно было, что мы опять вместе,