Стараясь собраться с мыслями, я присел на берегу маленького пруда посреди парка, с тихой грустью глядя на скользящих по воде бегунов. Время близилось к вечеру, но туман еще не лег, и в теплом, наполненном влажными полутонами воздухе все окружавшее меня выглядело особенно трогательным, полным невысказанных желаний и несбывшихся надежд.
Мне вдруг отчаянно захотелось хереса. Здесь, на берегу пруда, следовало пить именно херес, с его сильным и вяжущим вкусом, заставляющим вспомнить о пройденных дорогах и обжигавших когда-то страстях. Мне подумалось, что я должен быть благодарен воспоминаниям, пусть даже горьким, но так или иначе связывающим меня с миром живых. В настоящем у меня не было ничего: ни веры, ни долга, ни желания уцелеть. Я снова тонул, не понимая, за что еще можно уцепиться. Сначала я думал, меня спасет дело, но я ошибся. Теперь выяснилось, что я не нуждаюсь и в любви. Черная волна отчаяния снова накатила на меня, и я согнулся, зажмурив от сумасшедшей тоски глаза, судорожно поднеся ладони к лицу.
Потом меня немного отпустило, и я устыдился своей слабости.
– Подбери губы, – сказал я себе. – Что это ты раскис? Через пару часов ты должен быть у Таш. Вспомни, ты еще утром безумно хотел ее. Держись! Поддай в шлем кислорода! Возьми себя в руки, патруль, – бывало и хуже.
Продолжая склеивать себя из кусочков, я медленно добрел до гостиницы. Еще в холле я услышал громкие голоса и шум возни, доносившиеся из спальни Оклахомы. Дверь в спальню была, как всегда, открыта, и, проходя мимо, я увидел на кровати нечто, напоминающее скульптурную композицию. Оклахома и невысокая стройная брюнетка с разноцветными лентами на ногах, радостно хохоча, поддерживали с боков еще одну девушку, стоящую между ними на голове. Четвертый участник группы, поднявшись на цыпочки, безуспешно пытался задвинуть член в неудобно расположенное влагалище. Заметив меня, брюнетка кокетливо изогнула спину, выпятив зад с вытатуированной на нем мордой лоя – эмблемой школы, где она училась.
Я чувствовал, что, если наш вечер с Таш начнется с этого зрелища, все будет безнадежно испорчено. Однако как хозяин гостиницы я не имел права им мешать. Единственное, что мне оставалось, так это надеяться, что через пару часов они либо устанут и заснут, либо выметутся куда-нибудь на поиски новых приключений.
"Интересно было бы узнать, – думал я, идя по коридору к своему кабинету, – что вообще рассказал Оклахома людям Чары? Главного он, конечно, из-за блока сказать не мог. Но мелочи, как та, например, что я ни с кем не сплю, он уж, наверное, обсосал вволю".