– В тот раз летел один, сопровождая девять «дугласов», – говорит Матвеев. – Это вышло не по его воле, но вообще он любит летать один! Ему все удается… Знаете, как он «дугласы» сопровождает? А они из Ленинграда людей возят, да и кроме людей чего только не возят!.. Вот, например, кровь для переливания возят… Позавчера три генерала и два полковника подряд нам звонят из штаба: «Поднять всю авиацию! Поднять всю авиацию!..» А у нас – пурга, на двести метров ничего не видно…
– Ну и как? Подняли?
– Пилютов взлетел, а за ним другие… А в штабе, откуда звонили нам, там ясно было!
Слышен шум самолета.
– Кто там летает?
Матвеев выходит из блиндажа. Радист Волевач ведет разговор о том, что в последнее время, видимо в связи с операциями в районе Мги, немецкая авиация стала проявлять активность над Волховской ГЭС, ходят бомбить железнодорожный мост, эшелоны, станцию по десять – пятнадцать «юнкерсов». Нашим истребителям, как никогда, нужна хорошая информация в воздухе. Установлены факты работы радио немецких истребителей – «мессершмиттов» – на нашей волне.
– А Пилютов, – обращается ко мне Волевач, – это человек замечательный! Очень спокойный. Вышел на старт, посмотрел туда, посмотрел сюда: никого нет? И сразу дал газ, будто на тройке помчал! И такой простой! Хочется с ним разговаривать, просто влюбляешься в него! А уж машину… Сам он из техников, все хочет сделать сам. Сидит в самолете, антенна, скажем, оборвалась – берет клещи, плоскогубцы, все сам… Или так: погода, допустим, хорошая, спрашиваешь: «Как сегодня погулял?» Он: «Плохо! Немцы высоко ходят, пока к ним долезешь… Вот бы в облачках поохотиться за ними!..» Чем погода хуже, тем ему лучше! А уж если он увидал самолет противника, то взлетает без всяких приказаний!..
А если говорить по нашему «радиоделу»: без радиосхемы он никогда не вылетит, будет копаться, пока не исправит. Во время полета он так спокоен, что настраивается – слушает музыку… Смотришь – другой летчик взлетает напряженно, лицо к стеклу. А он сидит себе, как дома на стуле, отвалившись, невозмутимо… Но к делу строгий! Помню, как он сказал: «Ну вот, я назначен к вам командиром эскадрильи, пришел вас немножко подрегулировать!» Сказал добродушно, но у него не разболтаешься! А как скажешь ему что-нибудь о наших победах, он становится веселым, от радио тогда не оторвешь его, ловит, ждет подробностей!..
– Сели! – приоткрыв дверь, сообщает кто-то Волевачу.
– «Дуглас»! – кивает мне Волевач. – Посмотреть хотите?
Я выхожу на аэродром. Пришел «дуглас» из Ленинграда в сопровождении семи «томагавков».