Насмеявшись вволю, эмир завертел головой, выискивая новую мишень для издевательств. Побегав по залу, его взор остановился на скромно сидевших у стены гирканцах, и пьяное лицо Уалкинасала омрачилось.
– Кто такие, кто их сюда пустил? – брезгливо вопросил монарх. – Я же повелел: просителей гнать в шею.
«Придушить бы этого выродка», – тоскливо размечтался Сумук. На ублюдка даже не потребовалось бы тратить настоящего колдовства – он мог раздавить эмира просто взглядом. Только ничего от этого не изменится. Рано.
– Это не просители, – подал голос военный назир Лабардан. – Хорошие ребята: сарханг Шамшиадад из мухабарата и с ним Агарей Хашбази Ганлы.
Услышав имя известного джадугяра и полководца, эмир мигом протрезвел и присмирел. Даже произнес почти любезно:
– Помню, он славный воин, хоть и не жалует нас частыми посещениями. Рад видеть тебя, Агарей. Поведай своему повелителю, какое чудо привело тебя к нам.
Поскольку друзья еще на улице сговорились, как вести беседу, начал Шамши. Коснувшись лбом пола, он сказал:
– О величайший из царей! Своей безграничной милостью ты даровал агабеку Хашбази чин паши. Джадугяр нижайше умоляет предоставить ему положенные регалии.
Тяжко вздыхая, Уалкинасал велел:
– Табардан, пошарь в том сундуке. Кажется, там собраны все эти побрякушки.
Добродушный старик Табардан – ему бы внуков нянчить, а не армией командовать – выдал Сумукдиару золотую брошь в виде ромба, в центре которого алела квадратная табличка рубина. Очень щепетильный в вопросах этикета гирканец воздал повелителю не слишком льстивую хвалу и, церемонно поклонившись, дотронулся кончиками пальцев до своего лба, губ и сердца.
Затем старый прямодушный солдат, не искушенный в придворном коснословии, напомнил, что в эмирском фирмане говорится также о денежном вознаграждении. Монарх изменился в лице: он был наследственно жаден и предпочитал не платить кому бы то ни было, за исключением самого себя. Поэтому даже те скромные средства, которые изредка выделялись на содержание армии, школ и городских кварталов, оседали преимущественно в сундуках эмира и его фаворитов.
– Он отказался от денег, я это точно помню, – пронзительно выкрикнул Уалкинасал. – Вместо денег он просил Розовый замок, и я даровал ему это прекрасное здание. Визирь, дай фирман уважаемому агабеку.
Салгонадад протянул молодому гирканцу лист пергамента, свернутый трубкой и перевязанный шелковой ниточкой с печатью. Снова поклонившись, Сумукдиар шепнул Верховному Джадугяру:
– Нам надо поговорить.
– Бери и ступай, если у тебя нет других просьб к повелителю, – громко сказал Салгонадад. – И подожди внизу. Я намерен дать тебе важное поручение.