Достав из пакета бутылку, лимоны и стаканы, Мирдза быстро приготовила коктейли – треть стограммового стакана водки, туда же выжимается четверть большого лимона. Мандарин – на закуску. Кому как нравится. Мирдза пила без закуси – лимонного сока вполне хватало, Марта-сластена предпочла заесть кислятину лимона сочным мандарином.
Мирдза приготовила еще по коктейлю, подняла свой стаканчик и замерла, глядя в разыгравшееся пламя костра.
Марта, усмехнувшись, поглядела на нее внимательно. Постепенно усмешка стала наигранной и кривой.
– Приманиваешь? – спросила она. Мирдза пожала плечами.
– Может быть.
– Дура ты, Мирдза, – веско, с непререкаемой уверенностью юных сказала Марта, – ждешь, ворожишь. На кой черт тебе все это? Свет клином сошелся, что ли?
– Может, и дура, – с непривычной мягкой улыбкой ответила Мирдза, – может – и свет клином. А ты разве не чувствуешь? Вот то-то.
И впервые Марта увидела, как повлажнели глаза ее сестры, всегда сухие и строгие, как скатилась по ее щеке слезинка – маленькая и почти незаметная, но блестевшая в свете костра, как бриллиант. Ее сильная и несгибаемая сестра плакала – но не горестно, а лишь грустно и светло, и даже как-то радостно. И не могла Марта, научившаяся в основном ненавидеть и презирать, быть зла на того, кого любила ее сестра, кто спас ее от Самого Большого Ужаса ее маленькой жизни.
4. СВОЯ СВОИХ НЕ СПОЗНАША…
Окрестности астрономической обсерватории Пулково, Санкт-Петербург. Воскресенье, 9.08. 10:30-16:45
Воистину сказал, как в небо пальцем ткнул, а попал в яблочко – пришлось доругиваться. Доругивались – до хрипоты и злости – на берегу реки Луги почти в черте одноименного городка. Ругались часов несколько, почти до темноты. В основном ругался Мишка, а Чистильщик пытался привести разумные аргументы для своего тезиса, гласившего следующее: мы лезем в бойню, и посему слабых – женщин и детей – в тыл. Но Еленка и Мишка насели так, что хоть святых выноси: женщин – слабых – и детей здесь нет.
И ставший внезапно податливым Чистильщик вынужден был согласиться: нет так нет. Спорить не было ни сил, ни желания. Да опять же вспомнилось не такое уж сильно далекое собственное прошлое, когда за любимого человека – в огонь и в воду. Или за того, кого сам себе придумал. Черт его знает, темна вода во облацех.
Ночью Чистильщик решил не ехать, хотя Мишка и порывался, доказывая, что надо действовать как можно быстрее. Не захотел – и все. Скомандовал отбой, добавив, что спешка нужна лишь в наиболее известных трех случаях – при трахе с чужой женой, ловле блох и при поносе. Да и то не всегда.