– Можно, я исправлю?
– Уже нельзя, – соболезнующе сказал Петр Мефодиевич. – Времени было достаточно. Как есть – так и должно быть, – добавил он, – это ведь свободная тема.
– Какая же свободная, – закричал Валерьянка, – оно само все вышло – и неправильно! А я хочу иначе!
– Само – значит, правильно, – возразил Петр Мефодиевич. – От вас требовалось не придумать, а ответить; ты и ответил.
– Хоть конец чуть-чуть подправить!
– Конец и вовсе никак нельзя.
– А еще будем такое писать? – с надеждой спросил Валерьянка.
– Одного раза вполне достаточно, – обернулся из дверей Петр Мефодиевич. – Дважды не годится. В других классах – возможно… Ну – иди и не греши.
В раздевалке вопила куча мала. Валерьянку съездили портфелем, и ликование выкатилось во двор, блестящий лужами и набухший почками. Гордей загнал гол малышне, Смолякова кинула бутерброд воробьям, Мороз перебежал перед троллейбусом и пошел с Лалаевой.
Книжный закрывался на перерыв, но Валерьянка успел приобрести за пятьдесят семь копеек, сэкономленных на завтраках, гашеную спортивную серию кубинских марок.
– Ботинки мокрые, пальто нараспашку, – приветствовала Зинка. – Не смей шарить в холодильнике, я грею обед!
Холодильник был набит по случаю близящегося Мая, Валерьянка сцапал холодную котлету и быстро сунул палец в банку с медом, стоящую между шоколадным тортом и ананасом.
В комнате накурено. Стены в книжных стеллажах. За пишущей машинкой сидит 1-й соавтор. Настольная лампа освещает его мясистое лицо и короткопалые руки. 2-й соавтор расхаживает по ковру, жестикулируя чашкой кофе. Он постарше, лет пятидесяти, худ, выражение лица желчное.
1-й соавтор (обреченно). Как всегда… Через неделю истекает последний срок договора, а у нас – конь не валялся…
2-й соавтор (деловито). Нужна конкретная зацепка для начала…
1-й соавтор. Это пожалуйста. М-м… Человека раздражает постоянная толкотня перед его домом. Он живет на одной из центральных улиц, рядом с универмагом, и мимо подъезда всегда снует толпа народа.
2-й соавтор. А в самом подъезде занимаются спекуляцией… Ладно, не отвлекаемся… И вот – человек постепенно начинает замечать, что народу перед его подъездом становится все меньше…
1-й. Так. Как его зовут? Имя для условной страны…
2-й (листает телефонную книгу, морщит лоб, швыряет на диван). Что-нибудь двусложное. Тарара-бух… В детстве я думал, что «Три мушкетера» – это «Тримушки Тёра». Какие-то тримушки некоего Тёра. Тримушки… Тримушки-Бух…
1-й. Тримушки-Бабах… Тримушки-Бабай… Тримушки-Бай… Тримушки-Дон…
2-й. Тримушки-Тон… Тримушки-Бит… Тримушки-Тринк…