На втором заходе колонна ощерилась огнем. Перебросив сектор газа, Шаров свечой взмыл к облакам. Заложил вираж. Снизу стучали зенитные пулеметы, впрочем, не причинив истребителю вреда.
– Соня, – прошептал Шаров и заплакал. – Нинка! «Господи?! Что же делать?! Сесть? Это наверняка плен. Или смерть. Это предательство!»
«Может, они уже мертвы?» – у жасная догадка вошла в голову, как раскаленное шило в пенопласт. «Все кончено. Кончено. Точка».
Шаров оглянулся на городок, но тот затянуло дымовой завесой. Теперь оставалось только мстить, потому что месть – последнее утешение. О смерти Шаров не думал. Ему было плевать.
Высотомер показывал 3500 метров, и было очень холодно, когда он заметил очередную бомбардировочную группу. Полсотни «Хенкелей» шли свиньей, плотно, словно тевтонские рыцари из учебника истории. Чуть выше держались истребители прикрытия. Шаров принял решение атаковать фашистов и биться до смерти, потому как победой, при таком численном превосходстве противника и повреждениях, которые уже имел ЛАГГ, не пахло даже в принципе. Майор ее и не искал. Шаров мечтал о смерти.
Забравшись на четыре тысячи метров, он камнем свалился в самую гущу гитлеровцев. Немцы не ожидали нападения. В то утро советские истребители им не докучали, догорая на земле.
Первые же снаряды угодили в цель. Один бомбардировщик, задымив, с воем понесся к земле.
– Готов! – вопил под колпаком Шаров, выбирая штурвал на себя. Немецкие истребители, опомнившись, ринулись на перехват. Трассеры оцарапали небо под самым хвостом ЛАГГа. Разминувшись с «Мессерами» на встречных курсах, майор снова атаковал бомбовозы, встретившие его плотным заградительным огнем. ЛАГГ дважды тряхнуло, как автомобиль на колдобине. Он одновременно нажал гашетки орудия и четырех пулеметов. Ближайшему «Хенкелю» снесло фонарь под фюзеляжем, и стрелка выбросило за борт вместе с какими-то обломками. А потом и сам бомбардировщик, вспыхнув, переломился напополам. Секунда, и Шаров проскочил сквозь немецкий строй. Небо стало чистым. Только синева без дна и фронт облаков у горизонта.
– Держитесь, гады! – кричал майор, сваливаясь в пике, чтобы оторваться от наседающих «Мессершмидтов». Он опоздал на какую-то секунду. Самолет дернулся, как больной в зубоврачебном кресле. Полетели куски плоскостей. Шаров налег на штурвал, но не тут-то было, видимо, заклинило тяги. Мотор захлебнулся. ЛАГГ, вращаясь, устремился к земле.
* * *
Пассажиры полуторки застонали в один голос, когда изрешеченный противником ЛАГГ исчез за кромкой леса.
– Отлетался парень, – пробормотал старшина. – А здорово он им всыпал…