– Хата Армейца.
– Точно, – согласился Андрей.
* * *
И сорока минут не прошло, как они выгружались из джипа на Троещине.
– Ни одно окошко не светится. – Планшетов снизу вверх оглядел фасад многоэтажки. И, правда, дом стоял темным, будто скала.
– Электричества нет, – предположил Волына.
– Мозгов у тебя нет, – фыркнул Протасов. – На часы, блин, не пробовал смотреть, лапоть?
Часы показывали половину пятого то ли ночи, то ли уже утра.
– То-то Эдик обрадуется.
– По-любому.
Они направились к подъезду. В те времена кодовые замки и парадные с консьержами были редкостью в большинстве домов, если, конечно, не считать номенклатурных. Благодаря этому обстоятельству компания беспрепятственно поднялась наверх. Протасов принялся беспардонно звонить, целиком в своем духе. И десяти минут не прошло, как взлохмаченный хозяин квартиры отпер замки.
– Эдик, е-мое! Я так и знал, что ты на ногах. Не спится, да?
Армеец в ответ моргал глазами. Вид у него был таким, какой и полагается иметь гражданину, извлеченному посреди ночи из постели. Из одежды на Эдике красовалось одно махровое полотенце в красно-зеленую клетку, слегка не достававшее колен. Андрей подумал, что в этом наряде Эдик смахивает на шотландского горца, пропившего в баре куртку, берет с балабоном и волынку.
– Ва-ва-ва, – напрягся Армеец, очевидно, силясь назвать Протасова по имени.
– Не ва-ва, а иди штаны одень, – наехал на него Протасов. – Не видишь, что ли? К тебе гости, блин.
Не успел Протасов договорить, как из коридора, ведущего в спальню, выглянула девица, ойкнула и нырнула обратно. Андрей все же разглядел, что личико у нее премилое, грудь небольшая, а голова украшена копной огненно рыжих волос, торчащих во все стороны, вопреки всяческим законам гравитации. Мама Андрея некогда называла такие прически «взрывом на макаронной фабрике». Андрей невольно усмехнулся.
– Чего ты лыбишься, Бандура? Давай, двигай копытами, не загораживай, е-мое, проход! – гавкнул Протасов. – Давайте, пацаны, располагайтесь. – Он поманил приятелей широким жестом. – Усаживайтесь, блин, где нравится. Ящик врубайте. В общем, чувствуйте себя, как дома.
Вовчик глуповато посмеивался. Манера Протасова проявлять чудеса гостеприимства за чужой счет всегда вызывала у него искреннее восхищение. Тем более, что такой навороченной квартиры он отродясь не видел. Планшетов прошелся вдоль книжного шкафа, пораженный его размерами. Волына заинтересовался аквариумом.
– Круто, да? – сказал Протасов. – А ты притащи из лоджии удочку. А еще лучше динамит. – С этими словами здоровяк двинулся к телевизору. – Армеец, е-мое? Где пульт?