– Я думаю, он давно простил. Хотя вы всеми способами противитесь этому.
Несторов слегка приоткрывает глаза, потом снова устало их закрывает.
– Я его злю одним своим присутствием, – уточняет он.
– И всякими выдумками… Например, что вы вели следствие по его делу. Вы ведь это нарочно выдумали.
Старик молчит, сомкнув веки, будто прикидывается спящим. Потом, немного повернув голову, глядит на меня.
– Я это не придумал, – говорит он и пристально смотрит в потолок, высокий, как во всех старых домах, теряющийся в полумраке.
– Как же так, ведь вас в то время вообще не было в Болгарии.
– Может, и не было, – равнодушно произносит Несси. – Не помню.
– Значит, вы его обманули!
Он опять переводит глаза на меня, словно желая убедиться, в самом ли деле я настолько туп, как ему кажется, затем приподнимается на подушке, садится.
– Я его не обманывал, вы слышите? – говорит он. – Следствие я, конечно, не вел и даже не был в курсе дела, но я его не обманывал! – И, заключив по моему виду, что тупость моя непритворна, добавляет: – Мне надо было втолковать ему, что я готов нести ответственность.
– Неужто вы склонны оправдывать ошибки той поры?
– Ничего я не собираюсь оправдывать. Даже собственные ошибки. Но я их допускал не из любви к безобразиям. Время было такое.
– Ошибка с Димовым произошла не по вашей вине. Как вы можете брать на себя ответственность за то, чего не совершали?
– А вот так: я готов за нее отвечать. Раз другие умыли руки, должен же кто-то взять на себя ответственность? И если кто спросит у меня, готов ли я отвечать за все, что имело место в тот период, я отвечу: да, готов – за все! Раз я жив, значит, я в ответе!
Он обессиленно плюхается на подушку и опять закрывает глаза.
В дверь дважды звонят. Будем надеяться, что это не новый папаша Лизы. Я оставляю больного и иду открывать.
– Мать честная! – восклицаю я. – Ты воскрес? Как тебе удалось меня найти?
В дверях стоит Петко во весь свой внушительный рост, в темных очках и в летнем пальто, которое служит ему во все времена года.
– Я и не думал тебя искать, – объясняет мой покойный друг. – Я ищу Лизавету.
– А! – снова восклицаю я. – Откуда ты ее знаешь?
– Длинная история! – Петко небрежно машет рукой. – Ты меня пустишь в дом пли будешь держать здесь?
Мы поднимаемся в мои покои, я достаю из тумбочки кофейник и начинаю готовить кофе, а Петко, сбросив пальто, садится и, закурив, всматривается сквозь полупрозрачные гардины в очертания моего приятеля – орехового дерева.
– Так с кем лее она тут живет, Лиза? С тобой? – спрашивает он.
– Со мной. Но, чтобы не ошибиться, не спеши пока делать выводы, – предупреждаю я, отыскивая сахар.