Виттория, как истинная дочь итальянского народа, приняла известие об аресте Луизы с достоинством и даже с известной гордостью. Но душа её была изранена прежними несчастьями, и она не смогла сдержать слезы. Аввакум напомнил ей, что Луиза не одна в музее, с ней дядя, и он, конечно, не оставит девушку без защиты, а само задержание в конце концов не может не оказаться простым недоразумением. Виттория вытерла слезы, и в глазах её загорелись злые огоньки.
— Прошу тебя, не говори мне о Чезаре! — воскликнула она. — И вообще не упоминай его имени!
— Я не должен упоминать имя твоего брата? Почему? — удивился Аввакум.
— Он мне никакой не брат!
— Не понимаю.
— Понять нетрудно, — вздохнула Виттория. — Чезаре — сын моей мачехи, второй жены отца, — объяснила она с ноткой брезгливости в голосе. — Он мне чужой, настолько чужой, что если бы я узнала о его смерти, то даже не вздохнула бы по нём. Он отвратительный человек! Он не только единомышленник негодяев, убивших моего мужа; он их главарь! Изверг! Через три месяца после того, как я похоронила мужа, он пожелал занять его место в кровати! “Дядя Луизы!” — и она снова залилась слезами.
Разговор получился грустным, но Аввакум был им доволен.
В тот же вечер Виттория и Аввакум пригласили Роберто Тоцци и его супругу поужинать в ресторане “Лавероне” на пьяцца Навона. Здесь следует отметить, что между семьями Тоцци и Ченчи существовала старинная дружба, которую смерть Энрико Ченчи не только не прервала, но как будто даже укрепила. Инесса Тоцци была легкомысленна, а Виттория слыла интеллектуалкой, но они ладили; главной причиной этому была, наверное, разница характеров и темпераментов, каждая находила у приятельницы то, чего нехватало ей самой.
Аввакум, будучи добрым другом дам Ченчи, скоро оказался в интимном кружке этой дружбы. Он часами беседовал с Роберто Тоцци об искусстве Ренессанса, — области, в которой Тоцци был “королём”, а сам он — скромным любителем. О чём говорить с Инессой Аввакум не знал и потому приглашал её танцевать.
Роберто Тоцци был настолько изнурён событиями напряжённого дня, что Аввакуму пришлось взять машину и лично съездить за синьорой Инессой. Когда они приехали в “Лавароне”, оказалось, что профессор и Виттория отлучились, чтобы отнести Луизе шоколада и спальные принадлежности; передать их девушке мог только Роберто Тоцци, ибо он один имел право входа в Боргезе в любое время дня и ночи.
Поджидая их, Аввакум и Инесса пили джин, а потом перешли на крытую террасу, где играл оркестр. Они танцевали долго. Когда Виттория вернулась и увидела разгоревшиеся щеки Инессы, к ней снова вернулось мрачное настроение, и чтобы встряхнуться, она заказала себе большой бокал виски со льдом.