Поколебавшись, она, видимо, удовлетворяется ответом:
– Как вы узнали, что Лаура у нас?
Я подробно рассказываю о рентгенограммах багажа и о списках заказов на лекарства.
– Кто еще знает все это?
Кого бы я ни назвал, они легко установят обман. Я мог бы сказать, что в общедоступной сети заложена моя программа, замаскированная и неуязвимая, которая оповестит обо всем полицию НГ в случае моего исчезновения. Но они в это не поверят – ведь если бы у меня было достаточно фактов, чтобы убедить полицию вмешаться, я бы так и сделал, вместо того чтобы самому пробираться в здание.
– Никто.
– Как вы проникли в здание?
Здесь тоже врать бесполезно. Наверняка они уже почти все выяснили сами. Подтвердив то, что они и так знают, я вызову больше доверия к себе.
– Что вам известно о работе, которой мы здесь занимаемся?
– Только то, что я узнал из объявления. Биологические исследования по контракту.
– И как вы полагаете, почему нас интересует Лаура Эндрюс?
– Я этого еще не понял.
– Какие у вас гипотезы?
– Теперь уже никаких. – Чтобы убедительно лгать, существуют специализированные моды. Они следят за такими параметрами, как распределение акцентов в речи, температура кожи, частота биений сердца и т, д. Мне это не нужно – о таких вещах заботится «Н3». – Ничего, что согласуется с фактами.
– Совсем ничего?
У меня нет недостатка в ложных версиях, чтобы подтвердить, что я действительно ничего не знаю. Я вспоминаю все, даже самые неправдоподобные гипотезы, которые только мелькали у меня в голове за последние восемь дней – за исключением компании Х с ее лекарствами, калечащими плод, и Лауры-эскейпера. Я чуть не упоминаю даже о моих страхах по поводу Детей, но вовремя спохватываюсь – теперь это выглядит просто смешно и может прозвучать как слишком откровенная ложь.
Когда я наконец умолкаю, женщина говорит: «Хорошо», но не мне, а охраннику. Тот убирает пистолет от моего виска, но не поднимает меня из кресла, и я вдруг понимаю, что сейчас произойдет. На краткий миг меня охватывает ярость – то без сознания, то с завязанными глазами, да как же тут хоть что-нибудь узнаешь! – но «Н3» быстро гасит эту непродуктивную вспышку эмоций.
Игла входит в вену, препарат попадает в кровь. Я не пытаюсь с ним бороться – смысла нет.
* * *
Я просыпаюсь в постели. На мне нет даже наручников. Оглядываюсь вокруг. Я в маленькой, почти пустой квартире. Мужчина, которого я раньше не видел, сидит в углу комнаты, держа руку с пистолетом на колене. Судя по звукам, доносящимся с улицы, мы примерно на пятнадцатом – двадцатом этаже. Шестое января, семь часов сорок семь минут.