– Какой ужас! – прошептала Моника. – Еще коньячку, мистер Денкер?
– Нет, нет, спасибо, – улыбнулся тот. – Хорошего понемножку, как говаривала моя теща.
Тодд нахмурился.
– Вы думаете, его отправили в лагерь? – подал голос Боуден-старший. – Вашего… Хесслера?
– Хасслера, – деликатно поправил Дюссандер. И помрачнел. – Многих постигла эта участь. Лагеря… позорная страница Германии, за которую наш народ будет казниться тысячу лет. Вот оно, духовное наследие, оставленное Гитлером.
– Ну, это уже вы чересчур, – заметил Дик Боуден, закуривая трубку и выпуская ароматное облачко. – Насколько мне известно, большинство немцев даже не подозревало о том, что происходит. В Аушвице, считали местные жители, работает колбасный завод.
– Фу, какая мерзость. – Взгляд Моники, обращенный к мужу, призывал его закрыть тему. – Вы любите запах табака? – улыбнулась она гостю. – Я обожаю этот запах!
– Я тоже… – поспешил согласиться тот, подавляя непреодолимое желание чихнуть.
Тут Боуден-старший перегнулся через стол и хлопнул сына по плечу. Тодд подскочил.
– Ты у нас сегодня тихий какой-то. Не заболел, а?
Тодд странно улыбнулся, одновременно и отцу и гостю.
– Да нет, пап. Просто я слышал про все это.
– Слышал?! – изумилась Моника. – Тодд, что ты…
– Мальчик сказал правду, – вступился за него Дюссандер. – В этом возрасте они могут себе позволить говорить правду. Нам, взрослым, это уже бывает не под силу, не правда ли, мистер Боуден?
Дик засмеялся, кивая в знак согласия.
– А что если я предложу Тодду прогуляться со мной до дома? – спросил Дюссандер. – Хотя ему, конечно, пора садиться за уроки.
– Тодд очень способный ученик, – словно по инерции похвалилась Моника, озадаченно глядя на сына. – Одни пятерки и четверки. В последней четверти он, правда, схватил тройку по французскому, но к марту, сказал, все будет тип-топ. Да, Тодд с мыса Код?
Ответом ей была все та же странная улыбка и легкий кивок.
– Зачем идти пешком, – возразил Дик Боуден. – Буду рад вас подбросить.
– Спасибо, но я предпочитаю пешие прогулки. Так как же?.. Нет, если не хочется…
– Ну что вы, – Тодд поднялся, – я с удовольствием.
Отец и мать дружно наградили его поощрительной улыбкой.
Почти всю дорогу старик и мальчик хранили молчание. Накрапывал дождик, и Дюссандер держал зонт над ними обоими. Поразительное дело, артрит по-прежнему не подавал голоса.
– Ты вроде моего артрита, – нарушил молчание Дюссандер.
– Чего? – задрал голову Тодд.
– Оба помалкиваете. Что это сегодня с тобой, мой мальчик? Переел?
– Ничего, – буркнул Тодд.
Они свернули на улочку, где жил старик.