– А если Адоня однажды и во мне разочаруется?
Линда усмехнулась.
– Сомнение в своем совершенстве – часть твоего совершенства.
Андрей вздохнул:
– Прекрасное успокоительное. Теперь скажи на чистоту: ты запаниковала?
– Было немного.
Андрей поморщился.
– Почему было?.. Мы же еще ничего… Впрочем, зачем это я?..
– Адонюшка, солнышко мое, где ты?
– Ау! – выглянула она из кухни, держа перед собой выбеленные мукой руки.
– Ты опять собираешься чем-то побаловать меня? О-о, какие запахи! Почему твои блюда так потрясающе пахнут?
– А я в них приворотное зелье добавляю! – рассмеялась Адоня.
– Ах, вот чем ты здесь развлекаешься без меня!
Он поцеловал ее в сгиб локтя, потом подхватил на руки, спросил:
– Отгадай, что я хочу тебе сказать?
– Приятное?
– Да.
– Тогда не буду отгадывать, – замотала Адоня головой. – Когда ты сам говоришь, получается гораздо радостнее.
– Румовский отпустил меня на целый месяц, и мы проведем его на Земле.
Между бровями Адони легла тоненькая морщинка:
– Почему он так неожиданно разрешил тебе на целый месяц уехать?
– Я хотел сделать тебе сюрприз. Веришь?
– Нет.
Андрей прижал ее к себе, долго поцеловал в губы. Потом, глядя в близкие глаза, прошептал:
– Адонюшка, любовь моя, жена моя, ты будешь со мной всегда?
– Как же иначе? – Брови ее надломились. – Зачем ты спрашиваешь?
– Потому что безумно люблю тебя.
– Почему тебе дали отпуск?
– Я попросил. Линда считает, что вам надо приостановиться, перерыв сделать. И путешествие на мою планету будет очень кстати, правда? Ты должна помочь Линде, мне и себе – постарайся ни о чем таком не думать. Пусть работа идет там, внутри, – Андрей взял в ладони голову Адони, прикоснулся губами ко лбу. – Но сознание в этом не должно участвовать, понимаешь?
– Да, я должна прогонять все мысли, если вспомню о том, что узнавала с Линдой, потому что для этого ты увозишь меня на Землю.
– Ты умница.
– Кажется, там что-то пошло не так. Ты не говори, если не хочешь. Я и сама видела, что в последнее время Линда была не как всегда, она иначе на меня смотрела, хотя я старалась все делать так, как надо. Теперь ты тоже встревожен. Не тревожься, любый мой, не о чем – поверь мне. И мне жаль терять время. Но я обещаю, что буду добросовестно отдыхать. – Она внимательно посмотрела ему в глаза. – Я очень постараюсь, не тревожься ни о чем.
У Андрея осталось ощущение, что оба они сказали меньше, чем знали и чувствовали.
Андрей выбрал для них с Адоней маленький уединенный коралловый островок в Атлантике. Островок был необитаемым, но Робинзонами они не стали: как когда-то в Эрите глейсер делал доступным любой уголок Планеты, таким же способом они путешествовали теперь по Земле. Андрей не оставлял Адоню праздной, наедине с самой собой. Он показывал ей самые прекрасные места своей планеты, где и сам не бывал до сих пор; они целыми днями, а то и сутками бродили по гигантским зоопаркам, купались в радугах водопадов, осваивали всевозможный транспорт, включая слонов и верблюдов. Наполненные весельем, смехом и восторгом дни, сменялись тишиной знаменитых картинных галерей и концертных залов. Здесь Адоня забывала о времени. Что видела она в земных, чуждых ей пейзажах, когда надолго замирала перед ними? Что открывалось ей в портретах давно ушедших людей? О чем рассказывала музыка, когда Адоня, закрыв глаза, очарованно растворялась в ее звучании?..