– Найду преступника и покараю всех виновных, – тоскливо ответила Ксения.
– Ну что ж, подход правильный.
– Ась, а как здесь карают за воровство и разгильдяйство? Я так понимаю, что деньгами их не накажешь. У них тут натуральное хозяйство. Им эти деньги на фиг не нужны. Милиции и суда, я думаю, здесь тоже нет. А уж о тюрьме даже думать не приходится. Я просто ума не приложу, какие тут наказания применяются.
– Тут отработанная форма наказания: порка плетью – пятьдесят ударов, после чего в яму на хлеб и воду суток на десять. Еще они ежемесячно оброк платят, можно его в наказание увеличить. Процентов эдак на десять – будет очень существенно. Больше ничего и не придумаешь.
– Я надеюсь, про порку ты шутишь? – недоверчиво спросила Ксения.
– Какие уж тут шутки. Телесные наказания – обычное наказание при такой системе. В принципе максимально – это сотня ударов. Но после такого очень мало кто выживает.
– Кошмар. А пороть я сама должна буду?
– Ха! Нет, выберем двух мужиков покрепче да позлее.
– Я не смогу, – совсем сникла Ксения.
– Еще как сможешь! Ты несешь ответственность за этот остров и за его народ. Я понимаю, для тебя эти изумруды – тьфу, мелочь. Но ты подумай о том, что до сегодняшнего дня на острове преступность, как таковая, отсутствовала. И спровоцировала ее появление ты. Если ты сейчас оставишь этот проступок без наказания, и причем серьезного наказания, то покажешь им, что теперь все дозволено. А там, где сегодня украли, завтра изобьют, послезавтра изнасилуют и убьют. И ответственна за это будешь ты.
– Ну спасибо.
– Ксень, да ты не обижайся. Я понимаю, что ты ни в чем не виновата, но это – жизнь и надо учиться смотреть вперед и предугадывать последствия своих действий или бездействий. Даже без этого чертова острова в твоей жизни теперь будет полно подобных ситуаций. Твой дар – это не только возможность шляться из одного места в другое. Придет время, и ты начнешь его использовать на благо общества. И тогда тебе очень серьезно придется взвешивать, что благо, а что зло.
Ася замолчала, а Ксения задумалась, стараясь понять услышанное. В зал вошла Элла.
– Я знаю, кто украл. Зовут его Иван. Совсем молоденький парнишка. Вчера в трактире орал, что все бабы дуры и теперь, когда над ними баба стоит, творить можно что угодно, ничего за это не будет. Совсем сопляк еще. Так что, если соберешь народ, я тебе укажу на него. А изумруды он у себя дома спрятал, под половицей в верхнем правом углу кровати. Можешь не сомневаться: я собственными глазами видела, как он у спящего сторожа из-под носа камушки увел.