– Гуары служат одновременно и килем и рулем. Когда опускают носовую гуару, судно придерживается к ветру, когда ее поднимают, оно уваливается под ветер. С кормовыми гуарами все происходит наоборот. При умелом маневрировании они позволяют не сбиваться с курса, то есть дают возможность управлять без руля.
Впоследствии, однако, экипаж плота «Таити-Нуи» узнает на опыте, что объяснения эти были не во всем верны. «Таити-Нуи» – название плота, который осенью 1956 года начали сооружать по заказу Бишопа на острове Таити. Подобно плотам древних полинезийцев, строили его из бамбука. Крупные стволы, в шесть-семь раз превышавшие рост человека, скреплялись только деревянными штифтами и веревками из волокна кокосовой пальмы, без применения металла. Посередине бамбуковой платформы по всей ее длине были проделаны «люки», через которые спускались эти самые гуары. Иного руля не было. Паруса на плоту были сплетены из волокон пандануса.
Вот состав экипажа Эрика Бишопа:
Френсис Корван, тридцать лет, член одной из самых уважаемых на Таити семей, шотландец с примесью французской крови по материнской линии, превосходный моряк, охотник за акулами и черепахами;
Мишель Брён, моряк, бывший помощник капитана трехмачтовой шхуны «Птица островов», принадлежавшей Компании фосфатов в Океании. Всего несколько дней назад он женился на очаровательной молодой китаянке;
Ален Брён, его брат, моряк с семнадцати лет; на Таити прибыл из Африки на маленькой шхуне; в то время, когда Бишоп решил его взять с собой, был лейтенантом в порту Макатеа;
Хуанито, молодой отважный чилиец, жаждущий приключений.
«Таити-Нуи», длина 12 метров, ширина 4,2 метра, имел две мачты с мощными парусами. Посередине плота возвышалась большая каюта, далеко не примитивная, удобная и даже водонепроницаемая. Это было и жилое помещение, и склад для продуктов. Там же поместили хорошую приемопередаточную радиоустановку, кинокамеры, фотоаппараты, навигационные и метеорологические приборы.
Плот вышел в плавание 8 ноября 1956 года с рейда Папеэте при хорошей, ясной погоде, спокойном море и отличном ветре. На плоту все было в порядке, кроме здоровья капитана. Отважный 65-летний исследователь, страдавший катарами, эмфиземой легких и хроническим бронхитом, перенес всего несколько месяцев назад сильное воспаление легких. Однако все эти болезни нисколько не повлияли на него, не смягчили его крутого нрава, который очень ясно просвечивает на страницах его путевого дневника, озаглавленного «Курс на восток» и изданного в 1958 году.
Первые пять месяцев путешествия прошли благополучно, без особых испытаний, помимо тех, какие несет с собой долгое плавание. Плот шел со скоростью трех узлов (5,5 километра в час), при тихой погоде меньше, а когда ветер был не попутный, ложился в дрейф, так как гуары, вовсе не заменявшие руля, не позволяли даже менять галсов. Эти трудности раздражали Эрика Бишопа гораздо меньше, чем всякие несущественные пустяки. Он злился, например, если Мишель Брён слишком часто включал свой радиопередатчик, стремясь связаться с молодой женой, с которой они только что расстались. Постоянные замечания Бишопа отравляли атмосферу. На шестом месяце плавания (апрель 1957 года) напряженность возросла до такой степени, что сам Тихий океан решил вмешаться. Целую неделю свирепствовала буря.