А пока этот остров, где намечена стоянка, рисуется лишь неясной мечтой в воображении изголодавшихся людей. «Мы уже давно сидим на той же пище, что и весь экипаж», – записал Бугенвиль в середине мая. Это были бобы, прогорклое свиное сало и небольшое количество солонины. Через две недели Бугенвиль запишет: «На обед мы ели крыс, и они показались нам очень вкусными!»
Чтобы разнообразить меню, повара стали готовить рагу из «куэро». Это были мешки из коровьих шкур, в которых держали муку. Их вымачивали в воде из перегонного куба, долго варили на медленном огне, потом очищали от волос. Куэро считалось «гораздо хуже на вкус, чем крысы». 15 июня Бугенвиль с грустью замечает: «У нас осталась бедная козочка, верный спутник наших приключений от самых Малуинских островов, где я ее взял. Зовут ее Амалте. Каждый день она давала нам немного молока. Голодные желудки жаждали ее смерти. Я мог лишь печалиться о ней, а мясник обливал слезами эту жертву, принесенную нашему голоду». Двух собак, последних оставшихся на корабле животных кроме крыс, тоже в свою очередь съели. Попадавшаяся изредка рыба не утоляла голода и не приносила облегчения больным цингой, которых становилось все больше. Проплыли среди островов Ниниго, миновали берега Новой Гвинеи, издали назвали Новой Бретанью архипелаг, который на следующий год Кук назовет Новыми Гебридами. Добрались наконец до Молуккских островов, прославленной колыбели пряностей. Но пряности занимали в то время Бугенвиля куда меньше, чем угрожающее состояние его команды.
Нужно было поскорее заходить в порт, но не очень ли это рискованно? Последние известия из Европы были получены около двух лет назад. Какие же теперь отношения у Голландии с Францией? Воюют они или нет? Известно во всяком случае, что с 1713 года, со времени заключения Утрехтского мира, Ост-Индская компания запретила иностранным судам заходить на Молуккские острова, опасаясь, как бы они не увезли оттуда пряности или семена пряностей.
Бугенвиль рискнул зайти в порт Буру. После осмотра кораблей, показавшего, что пряностей на них нет, резидент, человек добрый, разрешил сделать стоянку. В честь такого отступления от правил был устроен торжественный ужин для французских офицеров и голландских знатных лиц.
Пока моряки оживали и крепли, Бугенвиль сумел собрать точные сведения о гвоздике. 6 сентября 1768 года на корабли погрузили скот и другое «подкрепление» (оленье мясо, птицу, масло, кокосы, бананы, помпельмусы[14], лимоны), выданное в обмен на звонкую монету резидентом порта, и Бугенвиль направился в Батавию, куда прибыл через три недели. Никто из французов еще не бывал в тех краях. Бугенвиль и его офицеры нанесли на карты острова, рифы и течения, которые ревностно держались в тайне голландцами. «Каждый обыватель, – писал принц Нассау, – поселившийся на Молуккских островах, дает присягу никогда ни в чем не действовать против интересов Компании (Ост-Индской). Недавно какой-то человек из Батавии был высечен, заклеймен и отправлен рабом на маленький остров за то, что продал карту Молуккских островов англичанину».