— После вас, сэр, — вежливо посторонился Чевиот.
— Что вы, сэр! — возразил новоприбывший, который был слегка навеселе и держался подчеркнуто любезно. — Проходите, проходите! Нет, нет, что вы! После вас.
Обмен любезностями мог бы продолжаться вечно, если бы Чевиот не распахнул обе створки двери. Кланяясь друг другу и улыбаясь, оба вошли в маленькую и тесную прихожую. Перед ними оказалась еще одна дверь: тяжелая, очень толстая, выкрашенная в черный цвет с позолотой, с продолговатым закрытым глазком на уровне лица.
Снова преувеличенно вежливо поклонившись, дружелюбный незнакомец с пышными бакенбардами протиснулся мимо Чевиота и дернул медный колокольчик. Филенка глазка немедленно открылась. Сначала незнакомца, а потом и Чевиота подвергли тщательному осмотру чьи-то острые и довольно бесцеремонные глаза.
Повернулся тяжелый ключ. Два засова со скрипом отодвинулись. Дверь открыл лакей в строгой красно-черной ливрее, с белым воротом и манжетами, золочеными пряжками на туфлях. Волосы у него были напудрены, как и у остальных лакеев, хотя в обществе пудреные волосы уже лет тридцать назад вышли из моды.
Любой опытный полицейский, бросив всего один взгляд на покрытое шрамами мрачное лицо лакея, сразу понял бы, с кем имеет дело, и насторожился.
— Добрый вечер, милорд, — почтительно поздоровался лакей с дружелюбным незнакомцем. Затем почти так же — чуть менее вежливо — он обратился к Чевиоту: — Добрый вечер, мистер Чевиот.
Чевиот буркнул что-то неразборчивое. Увидев лакея, он весь подобрался, почувствовав опасность, но тут же расслабился, поняв, что, должно быть, хорошо известен здесь.
Лакей ловко принял плащ у «милорда». Но поскольку милорд не сделал попытки снять цилиндр, Чевиот также остался в головном уборе, когда лакей снял с него плащ.
— Ха-ха-ха! — вдруг расхохотался милорд. Глаза его сверкнули, и он потер руки в белых перчатках, словно предвкушая что-то интересное. — Как сегодня игра, Скимпсон?
— Как всегда, милорд. Прошу вас, джентльмены, пройти наверх.
Мраморный холл в заведении Вулкана был просторным, с высоким потолком, хотя воздух там был спертый, несмотря на слабый цветочный аромат. Один репортер, побывавший у Вулкана, восторженно писал, что холл «полон кадок с самыми отборными цветущими и экзотическими растениями».
Лестница, покрытая красным ковром, вела к еще одной закрытой двери. Хотя перила были довольно тонкой работы — кованые, с орнаментом, — их немного портила позолота. По пути наверх милорд стал еще дружелюбнее.
— Впервые у Вулкана, сэр? — осведомился он.
— Откровенно говоря — да… почти.