Зловоние крапивы заползало ему в рот, даже кофе не мог его перебить. Он был насквозь пропитан им. И тут из-за автомобиля, словно привидение, вынырнула старуха в каком-то черном балахоне поверх коричневых штанов, кое-как заправленных в опорки. Она стояла, раскачиваясь с носка на пятки, и ботинки с отставшими подошвами зевали по-рыбьи, показывая ржавые зубы. Не сводя глаз с булки, торчавшей из корзины, она понесла какую-то тарабарщину. «Мы что, на ее участке?»– спросил старик. Нед отрицательно мотнул головой и отдал ей булку. Она жадно куснула ее и продолжала лопотать, плюя крошками, а остаток хлеба сунула под балахон, и тут выяснилось, что вместо руки у нее культяпка. Она молящим жестом, крестом раскинула руки, ее грязная культя жалко морщилась. Нед заговорил со старухой по-итальянски. Но та весь свой пыл обратила на старика, повернувшегося к ней затылком. Мало того, что от нее пахло, как от этой крапивы, она еще словно ставила ему это в укор. Ишь какой чистенький, упитанный старичок. «Скажи ей, чтобы уходила», – сказал старик. «Она говорит, что у нее никого и ничего нет, – сказал Нед, – и просит денег». «Возьми», – сказал старик, та рассмеялась, запрокидывая голову и комкая в здоровой руке бумажку, и исчезла, опять как привидение. Старик облегченно вздохнул.
– Еще дешево избавились от ее вонищи.
– Нацисты убили ее мужа и троих сыновей, – сказал Нед. – Теперь ходит, побирается, спит где придется.
Старик сморщил нос.
– С нами она загостилась, – сказал он и, взглянув на Неда, подавил смешок.
– Есть вещи похуже, чем попрошайничество, – сказал Нед.
– Ты на что, черт возьми, намекаешь? – взорвался старик.
– Что это честный кусок хлеба, – ответил Нед.
– Что ты знаешь о куске хлеба, черт бы тебя побрал? – кипятился старик. – Да ты в свои двадцать три года палец о палец для себя не ударил!
Нед открыл рот, но благоразумно решил промолчать.
– Вот-вот, сказать-то и нечего, – не унимался старик, – шикарные школы, колледжи – ни в чем отказу! А теперь взъелся на деда, на своих, потому что один шут гороховый взял и прикарманил мои двадцать тысяч. И прикидывал, куда драпануть…
– Никуда он не уезжал, – сказал Нед.
– Верно, не уезжал, – процедил старик. – Просто сидел на чемоданах, а его приперли к стенке и по глупости убили. Эти два болвана зарвались, теперь ответят. Кто им дал право?
– Они у тебя служат и когда ничего от него не добились, то и прижали к стенке вездеходом! – выкрикнул Нед.
– Господи, неужели ты думаешь, я не мог придумать что-нибудь поумнее? – спросил старик.
– А сколько у тебя было междугородных разговоров? Я знаю – сам оплачивал. Ты же меня и посылал, – сказал Нед.