– Хорошо ты прыгаешь, Амнидикс! Прямо кузнечик.
Амнидикс довольно улыбнулся.
Стоя на страже у самых ворот, Рысь вздрогнул, хорошенько разглядев удачливого галла, – это был высокий и поджарый молодой парень с рыжеватой бородкой и двумя косичками, падающими на грудь. Тот самый, что приходил к привратнику Памфилия Руфа, когда был отравлен дуумвир Мильс! Или все же не он? Мало ли похожих людей? Да и косички эти встречались у «косматых» довольно часто. Нет, Рысь не мог ошибиться – память на лица у него была прекрасной. Хотя… Рысь хотел подойти поближе, да вовремя опомнился: он все же стоял на посту, покидать который не имел права под страхом самого жестокого наказания. Тем не менее, насколько возможно, юноша не спускал с Амнидикса глаз. А тот вел себя более чем странно! Да, он так же громко кричал, спорил, хохотал вместе со всеми, но этак незаметненько бросал внимательные взгляды на ров, вал с частоколом, ворота. Словно бы примечал, что к чему, даже несколько раз, пока совсем не стемнело, прошелся вдоль рва. Просто прогуливался? Или это извечное галльское любопытство? А вполне может быть, интересно стало человеку, что это за лагерь такой? Вот и ходил, присматривался, расспрашивал легионеров. Впрочем, не только один Амнидикс. Странно, но подобное поведение местных не вызывало у легионеров никаких подозрений, словно так и должно быть. Может, и впрямь должно? Рысь вспомнил пословицу "любопытный, как галл" и подумал, что, наверное, зря он так прицепился к рыжебородому. Мало ли похожих людей?
Стемнело уже, в лагере разложили костры, аппетитно забулькала в котелках бобовая похлебка, приправленная душистыми травами с ближайшего луга. Эх, луку бы туда добавить, чесноку, шафрана – куда вкуснее бы вышло, ну да и так сойдет, с конопляным маслом. Сменившийся с поста Рысь, поев, отошел от костра и задумчиво взглянул в темное небо, затянутое тучами. Дождь вроде бы перестал, хотя кругом по-прежнему было сыро. Правда, это место оказалось суше и под ногами не хлюпало, да и палатка не протекала, что уж совсем хорошо. Попробуй-ка поспи на мокром!
Ант лег, вытянув ноги, подложил под голову кожаный панцирь; по крыше палатки ударили крупные капли. Опять дождь… Что ж, весна. Луций рассказывал, что перед походом авгур предсказал хорошую, теплую погоду, которой вот что-то было пока не видно: то ли боги не хотели тепла, то ли авгур оказался плохим предсказателем. Сон не шел, и юноша осторожно перевернулся на бок: в тесной палатке, кроме него, находилось еще шесть человек, включая ушедшего на пост Автебиуса. Остальные гладиаторы – молодые, неопытные пацаны-"деревяхи" – уже спали, лишь Рысь ворочался с боку на бок. Тот парень с косичками все никак не давал ему покоя. Хотя, может, и зря юноша подозревал в нем лазутчика.