Юноша вновь окунулся в полную тренировок и унижений жизнь гладиаторской школы. Тренеры и надсмотрщики выбивались из сил – это было видно по их изможденному виду. Учебные схватки становились все более интенсивными: один на один, пара на пару, отряд на отряд. Кареглазый иллириец Тирак, с которым Рысь теперь делил каморку, сказал как-то, будто слышал разговоры о том, что совсем скоро, в конце августа, всех гладиаторов школы выпустят на арену в честь праздника урожая.
– Судя по нашим схваткам, очень может быть, – согласился с приятелем Рысь и, ухмыльнувшись, добавил: – Я, кажется, знаю, кто будет устроителем игр.
– Ну, это все знают, – рассмеялся Тирак. – Толстомордый выжига Памфилий Руф – дружок нашего ланисты.
– Это ведь по его приказу стражник бросил мне меч, – Рысь вздохнул. – Может быть, не такой уж он и выжига?
Тирак потрепал друга по плечу:
– Да брось ты! Тебя спасли зрители – популюс романус, как уже двенадцать лет называют свободных жителей провинций. А Памфилий просто угадал их желание, еще бы не угадать – он же собирается стать дуумвиром! А для того задабривает избирателей… хотя я на его месте лучше бы задобрил римского прокуратора, наместника Лугдунской Галлии Марка Луниция Арбелла. Хотя тот, что и говорить, далековато.
– Скажи-ка мне, парень, одну вещь. – Зашуршав соломой, Рысь уселся на узком ложе. Они разговаривали, вернее, шептались в каморке ночью, когда всем полагалось спать. – Откуда ты так хорошо знаешь все городские новости? Ведь ты, как и все прочие, никуда не выходишь?
– Ну, это новички не выходят, – усмехнулся Тирак. – А что касается остальных… Черный Юбба, например, частенько подрабатывает охранником, когда кому-нибудь из местных нобилей требуется произвести впечатление на гостей из глуши. Знаменитый гладиатор Черный Юбба в охранниках – это звучит!
– А ты, я вижу, с ним неплохо сошелся?
– Да не сказал бы, что сошелся. – Иллириец пожал плечами. – Так, пересеклись пару раз, когда ремонтировали казармы – ланиста нашел где-то дешевый кирпич.
– Наверняка с помощью Памфилия Руфа.
– Ну да, как же без него-то? Поговаривают, что кирпич этот первоначально предназначался для городских стен.
В дверь вдруг сильно стукнули:
– Эй, шептуны! Если не угомонитесь, отведаете плетей.
Парни притихли. Знали: есть такие вредные надсмотрщики, что могут, сняв башмаки или кальцеи, осторожно подобраться к дверям казармы на цыпочках, подслушать – а что там болтают гладиаторы? Этот хоть оказался честным – предупредил.
– Ладно, спим, – махнул рукой Рысь. – Плетей не очень-то хочется. Поговорим завтра.