– И чего это Памфилия прозвали Руфом? – сам себя спросил ланиста. – И вовсе он не рыжий. Может, из предков кто?
У самой казармы Рысь поправил накинутый на плечи плащ, застегнутый серебряной фибулой с профилем Марка Аврелия, подарком Флавии Сильвестры – девушки с чудесными глазами цвета морской волны. Что и говорить, Флавия юноше нравилась, и даже очень, жаль вот только, что никак не удавалось в последнее время встречаться. Рысь невольно улыбнулся, вспоминая, как целовались они как-то еще по осени, как раз в тот день, когда отравили старого дуумвира Публия Венция Мильса. Да полноте, целовались ли? Может, привиделось все? Как и объятия Фелицаты… и серебряный кувшин с родосским вином в корявых лапах привратника. Он, привратник, и отравил Мильса, тут и думать нечего! Зачем – неясно, да и, честно говоря, и не особо-то интересно знать. Единственное, хочется предупредить насчет привратника Флавию, от такого всего можно ожидать. Да еще тот рыжекосый парень… Тоже странный тип, явно связанный с привратником… и с друидами! А может… Может, именно по заданию друидов привратник погубил Мильса? Надо, надо поведать обо всем Флавии, а уж та пусть сама решает, предупредить ли опекуна, всадника Децима Памфилия Руфа, или нет. Хотя всаднику, похоже, совсем наплевать на Мильса, как и эдилу Марцию Дуруму, – здорово они замяли все это дело. Горожане и впрямь поверили, будто распоясавшиеся разбойники убили дуумвира рядом с таверной, пользующейся весьма пикантной известностью. Потому родичи и не стали поднимать шум. Да и чего им его поднимать, коли Мильс был известным скрягой и его смерть вызвала лишь вздох облегчения, а у некоторых и откровенную радость. А Памфилий с Марцием, хитрецы, даже не стали устраивать никаких игр в дни поминовения усопших, дабы лишний раз не привлекать внимание к гибели старика. Что ж, их дело…
– Какая у тебя красивая фибула! – восхищенно прищелкнул языком неведомо откуда взявшийся Автебиус. Смуглое лицо его расплылось в широкой улыбке.
Рысь не ответил – вот еще, разговаривать с подлецом – не больно-то и охота. Ишь, фибула понравилась. И в самом деле, красивая, с барельефом Марка Аврелия.
Вздохнув, Автебиус отошел. Вечерело, и по всей территории школы зажглись факелы. У ворот, кроме стражника и его собеседника – замерзшего мальчишки-раба, никого не было. Галл насторожился: с чего бы это Аманду болтать с рабом?
Когда он подошел, мальчишка уже убежал, а стражник довольно подкинул на ладони серебристый сестерций. Однако, богатые рабы в Ротомагусе пошли!
– Ты не в казармы? – Аманд обернулся к подошедшему гладиатору.