– Из-за куска ветчины убить человека! – закатила глаза гостья.
– Я уверен, что произошло недоразумение. Я не успел вас познакомить. Эта женщина – мой гость и мой друг, и она вольна делать в моем доме все, что хочет, – сказал хозяин замка, а Яне захотелось показать окружающим язык, но она вовремя сдержалась. – Яна, это Оксана, а это Пелагея – наша домработница.
– Скорее замкоработница, – прошипела Яна, – гренадер в юбке!
– Яна?! – Синие глаза Оксаны приобрели невиданный размер. – Та самая?!
– Не знаю, что он тебе рассказывал обо мне, старушке, но я та самая Яна Цветкова. Эх, много дел мы натворили, когда с Андрюхой… – подмигнула Яна ему, не зная сама, о каких делах она говорит.
Просто ей нестерпимо захотелось насолить этой молоденькой девушке с ружьишком в руках. Яна никому не позволяла наставлять на себя оружие.
– Зачем вы тогда солгали? Сказали, что вы пациентка Андрея Павловича и страдаете этой… как ее, едите и блюете, прости господи… – обескураженно поинтересовалась Пелагея.
– Почему я не могу быть пациенткой своего старого друга? Жизнь потрепала мои нервы, и я приползла к нему в замок в состоянии тяжелой депрессии. – Она подошла к Андрею и театрально, как это делала ее мать – профессиональная актриса, зарыдала у него на плече.
– Инцидент исчерпан, – констатировал Андрей и, обняв рыдающую Яну, повел ее наверх.
Полуволк-полусобака Ирма поплелась за ними. Они молча поднялись по ступенькам в башню Яны, и она наконец отлепилась от Андрея.
– Что ты ей рассказывал обо мне?
– Что была только одна женщина, которой я делал предложение руки и сердца, и ее звали Яна Цветкова.
Она удовлетворенно вздохнула, сняла с кресла плед, кинула его на пол и постучала по нему голой ногой, глядя на собаку.
– Ирма, место! Место! Будка! Конура! Хаус! Дом, милый дом!
Собака тихо прошелестела лапами по полу, легла на плед и преданно и немного настороженно стала наблюдать за людьми в комнате.
– Ты случайно не работала в цирке дрессировщицей собак? – спросил Андрей.
– Нет, я даже не могу сказать, что умиляюсь при виде котят и щенков, но издеваться над животным не позволю никому, – ответила она, падая на кровать. – Эта собака, как и Камилла, хочет жить в замке, а не сидеть на цепи около колодца, в котором погиб ее хозяин.
– Ты совсем не изменилась.
– Первая твоя ночь в замке, и первая ночь, когда прекратился этот безумный вой.
– Эх, если бы я захотела здесь остаться, то навела бы тут порядок! – вздохнула она.
– Оставайся, – предложил Андрей.