На что он рассчитывал? Ни на что. Он не загадывал, чем кончится эта странная попытка; мыслей у него вообще не было, кроме одной: продержаться. И он держался изо всех сил и таращил глаза, следя за полетом светового пятна, которое то собиралось в яркую точку, то пропадало, чтобы тут же опять возникнуть. Держаться было все труднее. В голове нарастал звенящий гул. Перед глазами появились два, три, четыре пятна, они становились все ярче и были теперь не белые, а какие-то радужные. Они вертелись стремительным хороводом на фоне чего-то голубого, яркого и бездонного, как летнее небо. Алексей Иннокентьевич летел в эту бездну, невесомый и маленький, уже не понимая, где верх, а где низ и что с ним происходит. В последнее мгновение он вдруг вспомнил, что находится в воде, под нарами, попытался встать, потом кинулся вперед, назад – всюду натыкаясь на твердое…
Он очнулся просто оттого, что кровь отхлынула от головы в немного успокоилось сердце. Его качало, и он все еще не понимал где он. Потом он снова стал слышать шум падающей воды и догадался, что сидит на нарах и что глаза у него закрыты. Он открыл глаза, но все равно ничего не увидел. Вода была уже ему по грудь. Ушли, пробормотал Алексей Иннокентьевич, чуть-чуть посидел, затем поднялся, придерживаясь за стойку нар: его все еще качало. С трудом преодолевая сопротивление воды, шагнул в сторону двери. Нащупал ее. Она была приоткрыта.
Теперь главное – не суетиться.
Алексей Иннокентьевич стянул тяжелый, стеснявший движения френч, но не бросил его, а повесил – даже в такой обстановке страсть к порядку оказалась неискоренима! – на ребро двери. Протолкнул себя в коридор. Здесь был такой же мрак. Где-то рядом, справа, грохотал поток воды; оттуда же ощущалось и течение. Алексей Иннокентьевич прикинул, где должен был находиться выход, сориентировался – и понял, что это грохочет вода, падая с верхних этажей по лестнице. И пошел прямо на этот шум.
Он уже взялся за стальную створку двери, заслоняясь левой рукой от слепящих брызг, как вдруг почувствовал чье-то легкое прикосновение к спине. Алексей Иннокентьевич замер. Почудилось? Нет, вот снова его коснулись, причем на этот раз (рубашка прилипла к спине и не была помехой) уже не осталось сомнения: к нему прикасались пальцами.
Ну! – сразу…
Алексей Иннокентьевич перехватил чужую руку в запястье, вывернул и резко рубанул ребром левой ладони по локтю. Хруста сломанного сустава он не мог слышать, но по тому. как ослабла чужая рука, догадался о результате. Противник молчал я не сопротивлялся. Алексей Иннокентьевич осторожно подтянул его к себе за сломанную руку… Так и есть – он дрался с мертвецом.