Кристин Мариани икнула.
Мы сидели на скале над устьем реки: Стив Николен и Габби, Кристин и Мандо Коста, Дел Симпсон и я – старые друзья, выросли вместе, здесь, над обрывом, собирались почти каждый вечер, спорили, говорили, строили воздушные замки – впрочем, воздушные замки – это по нашей с Николеном части. Под нами, у первой излучины реки, сушились перевернутые рыбачьи лодки. Приятно было сидеть на теплом песке с друзьями, глядеть, как играет солнце на гребнях волн, и знать, что дневная работа закончена. Меня слегка клонило в сон. Габби снова кинул камешком в чаек, но птицы, не обращая внимания, опустились возле лодок и затеяли ссору из-за рыбьих голов.
– Накопаем серебра – станем королями толкучки, – продолжал Николен. – И королевами, – добавил он, глядя на Кристин. Та кивнула. – Захотим, так все скупим. А захотим, двинем вдоль побережья. Или на материк. И вообще, будем делать, что вздумается.
«А не то, что тебе отец велит», – подумал я. Однако, сказать по правде, слова его меня завели.
– А как узнать, на каком гробе серебряные ручки? – спросил все еще не убежденный Габби. – Чтоб зря не копать.
– Ты бы слышал, что старик говорил про тогдашние похороны, – сказал Николен. – Генри, расскажи им.
– Они тогда жуть как боялись смерти, – сообщил я тоном знатока. – Поэтому и устраивали пышные похороны, не хотели думать, как там все на самом деле. Том говорит, на похороны тратили до пяти тысяч долларов.
Стив одобрительно кивнул.
– Он говорит, каждый гроб обивали серебром.
– Он еще говорит, мол, люди ходили по Луне, – откликнулся Габби. – Только я не полечу туда следы искать.
Но я почти убедил его; он знал, что Том Барнард, который учил нас (Стива, Мандо и меня так уж точно) грамоте, начнет расписывать старинную роскошь во всех подробностях, только попроси.
– Всего-то делов – дойти по бетонке до развалин, – продолжал Николен, – и найти богатый могильный камень.
– Могильный камень с бриллиантовыми серьгами? – поддразнил Габби.
– Том не велит туда ходить, – напомнила Кристин. Николен откинул голову и засмеялся:
– Том просто боится. – Потом он сделался серьезнее. – Это понятно, после всего, что он пережил. Но там никого нет, кроме помоечных крыс, да и те ночью спят. Он не мог знать наверняка, мы там не были, ни днем, ни ночью. Однако, прежде чем Габби успел на это указать, Мандо взвизгнул:
– Ночью?
– А то! – громко ответил Николен.
– Говорят, мусорщики, если поймают, обязательно съедят, – сказала Кристин.
– Твой отец позволит тебе уйти от больных или с огорода днем? – спросил Николен у Мандо. – Ну и у нас такая же история, только хуже. Копать придется ночью. – Он понизил голос: – Тем более ночь – самое время раскапывать могилы на кладбище.