– Ты убьешь себя, если начнешь работать через шесть недель.
– Убьешь, убьешь… – раздраженно произнес Делани. – Я устал от подобных пророчеств. Если я хочу выпить, трахнуть девчонку, дойти до туалета, прочесть сценарий…
Послушай, Морис, – мягко сказал Джек. – Ты сам знаешь, что это не одно и то же.
– Знаю, знаю. Делани вздохнул.
Как долго, по-твоему, я должен бездельничать?
– Год.
Год! Что произойдет со сценарием? С тобой? С Холтом? – капризным тоном больного спросил Делани. – Через год все изменится. Ждать год для меня – это самоубийство. Чем я буду заниматься все это время? Вязаньем? Я с молодости не устраивал себе отпуска более чем на две недели. Я сойду с ума.
Я не утверждал, что тебе нельзя ничего делать, – сказал Джек. – Но руководить съемками фильма для тебя гибельно…
– Тогда кто это сделает? Хильда? Ангел Габриэль? Джек набрал в легкие воздух.
– Брезач.
Делани приподнялся еще выше. Его лицо оказалось освещенным.
– Ты шутишь?
– Нет.
Ему всего лишь двадцать четыре года.
– Двадцать пять, – уточнил Джек. – Если он оказался достаточно зрелым, чтобы написать такой сценарий, он сумеет и снять по нему фильм.
– А какая роль уготована мне? – спросил Делани. – И тебе? Холт собирается основать компанию для съемок трех фильмов, не так ли?
– Да.
Эта картина может быть первой, – произнес Джек, стараясь придать голосу мягкость. – Ты можешь помогать Брезачу. Ему понадобится помощь. Твое присутствие будет для него бесценным. И в то же время ты не станешь убивать себя ежедневной работой на съемочной площадке. Пока ты поправляешься, ты сможешь подыскать два других сценария и начать работу с ними. А через год приступишь к съемкам…
– А чем будешь заниматься ты? – спросил Делани.
– Вернусь в Париж, – ответил Джек, – к жене и детям. К моей работе. Я тебе не нужен.
– Нет, нужен, – запротестовал Делани. – Ты даже не представляешь, насколько ты мне необходим. Что бы я делал, по-твоему, без тебя в последние дни?
– Ты найдешь кого-нибудь другого.
– Назови, – попросил Делани.
– Ну… сейчас не могу, но…
– Сейчас не можешь, – сказал Делани. – И завтра, и через месяц, и через год тоже не сможешь. Я тебе уже говорил и снова повторю – ты единственный человек, с которым я мог работать сколь угодно долго, не приходя в ярость. Это звучит эгоистично?
– Да.
– Я не собирался лукавить с тобой, – сказал Делани. – Но я думаю и о тебе. Я хочу вытащить тебя из твоей мрачной, унылой конторы, где ты мараешь казенную бумагу…
– Может быть, я счастлив в этой мрачной, унылой конторе, – сказал Джек, стараясь не повышать голоса. – Или не считаю ее мрачной и унылой… Возможно, моя работа кажется мне важной, и я делаю ее хорошо.