– Проедем на машине, в объезд, – сказал он. – Я знаю там одно место, от которого до приюта два часа ходу.
– То есть мы будем на месте еще до вечера?
– Ну да.
– А… а у вас аптечка и все такое с собой? Вы сможете оказать ему помощь?
– У меня все с собой. Сейчас занесу родителям продукты, и поедем.
Хелен готова была расцеловать его. Прощание со стариками не заняло много времени.
– Заходите еще! – сказала старушка. – Мы гостям всегда рады.
– Djevouck! – объявил старик, показывая на Хелен. И разразился непонятной тирадой, в которой несколько раз мелькнуло имя «Гуго».
– Что он говорит? – спросила Хелен.
– Что вы слишком молоды, чтоб у вас с Гуго было семеро сыновей. Не понимаю, откуда у него вообще эта мысль…
– А кто все-таки такой этот Гуго?
– Мой сын, – ответил доктор. – В ноябре ему исполнится двенадцать.
Он забросил в багажник санки и завел мотор. Боров последний раз рыкнул на прощание, и они тронулись. Старушка, стоя в дверях, махала им засаленным кухонным полотенцем.
Подъем был не крутой, но все равно тяжелый – слишком каменистый. Машину отчаянно трясло, и Хелен изо всех сил цеплялась за сиденье и ручку дверцы, чтоб не подскакивать до потолка. Мотор натужно ревел, так что разговаривать было трудно.
– Как вы оказались в приюте в такое время года? – прокричал доктор.
– Гуляли! – ответила Хелен и удивилась, насколько легче выкрикивать ложь, чем произносить нормальным голосом.
– Вас там застиг снегопад?
– Да!
– Понятно. Меня зовут Йозеф, а вас?
– Хелен!
Несколько километров ехали молча, потом доктор мотнул головой в сторону сумки, лежавшей на заднем сиденье:
– Там у меня кое-какая еда – хлеб, шоколад. Угощайтесь…
Шоколад! Хелен пришлось сделать над собой усилие, чтоб не наброситься на него, как голодный зверь. Она дотянулась до сумки и положила ее себе на колени.
– Каким же образом ваш друг поранился?
– Он стругал деревяшку, и нож соскочил, – ответила Хелен, распечатывая плитку шоколада. – А вы будете?
– Да, отломите мне кусочек, – засмеялся доктор. – Шоколад – моя слабость!
Когда она передавала шоколад, особенно сильный толчок заставил их взлететь над сиденьями, и оба расхохотались.
«А что, если сказать ему всю правду, – думала Хелен, набив рот шоколадом. – Там, наверху, он так или иначе поймет, что я ему наврала. Увидит, какая у Милоша рана, увидит кровь по всей комнате… Если снег стаял, он ведь и трупы может увидеть! Он доктор, он, конечно, окажет Милошу медицинскую помощь, а вот потом что? Вдруг выдаст?»
Хелен только сейчас сообразила, какой это риск – вести совершенно незнакомого человека на место кровавой драмы. Но как еще было помочь Милошу?