– Где же ты его взял? - безнадежно поинтересовалась мама.
Алешка не смутился. Но промолчал.
– Ну? - строго спросил папа.
– А там, - сделал Алешка небрежный жест, - недалеко… где мы разговаривали… Он под ногами валялся… - честно признался он и с надеждой добавил: - А вам что, тоже нужно? Там еще есть такие… И здесь полно.
– Сейчас же пойди, поблагодари, извинись и верни всю свою фарцу, - твердо сказала мама и заранее начала морщиться, предвидя Алешкин возмущенный вой. - Не позорь себя и нас… Коммерсант.
Но Алешка подозрительно мирно согласился. Настолько подозрительно, что мы не сводили с него глаз, когда он обегал бухту и перебирался на «Эдит Пиаф».
Матрос с помпоном помог ему спрыгнуть с фальшборта на палубу, и они начали что-то оживленно обсуждать. Потом матрос побежал к мостику, взлетел на него по крутому трапу и обратился к капитану. Капитан выслушал его и стал хвататься за голову и топать ногами, а потом бросил на палубу свою фуражку, схватил мегафон и что-то в него скомандовал. Тогда прибежал еще один матрос с ведерком и кистью, а двое других стали вываливать за борт шлюпку, и она закачалась на талях вплотную к скале.
– Понятно, - сквозь зубы сказал папа. - Наш меньшой тоже решил оставить на скале свой скромный автограф.
– И напишет на иностранный манер что-то вроде: «Здесь был Алиоша», - тоже сквозь зубы сказала мама и добавила с грустным восхищением: - Но какой организатор!
«Организатор» уже забрался в шлюпку. Рядом стоял матрос с помпоном и одной рукой держал ведерко, а другой почтительно поддерживал Лешку за шиворот, потому что шлюпка еще покачивалась.
Лешка макал кисть в ведро и «расписывал» стену. Потом отступил на шаг, откинул голову, полюбовался на надпись: «Лотка из Москвы», поставил дату и восклицательный знак. Пожал матросу руку, выбрался из шлюпки, снова подобрал в подол тельняшки свое наменянное на булыжник имущество и через пять минут стоял перед мамой, ожидая заслуженной похвалы.
– А почему ты не вернул сувениры?
– Забыл, - наивно соврал Алешка. - Я сейчас…
Но было уже поздно. На это Лешка и рассчитывал. «Эдит Пиаф» загудела, капитан облегченно надел фуражку и стал кричать в мегафон: забегали матросы, со скрежетом поползла, убираясь в клюз, ржавая якорная цепь - и лесовоз поспешно двинулся к выходу из бухты.
Оранжевый матрос с помпоном весело махал Алешке рукой. Алешка сцепил ладони и тряс ими над головой. Но недолго - кинулся подбирать свои сокровища, которые высыпались на причал, когда он в дружеском интернациональном приветствии выпустил свой полосатый подол.