– Если так, то дракона, о котором говорил Тенгиз-нойон, послало нам само небо, – сказал хитрый Куремса.
– О чем это ты? – спросил Бату-хан.
– Тенгри подает нам знак, что поход на Новгород будет неудачным.
– Я понял тебя, Куремса. Ты боишься дракона.
– Я готов драться с врагами из плоти и крови, мой хан. Но как драться с огненным змеем? Такое под силу только героям сказаний.
– Куремса прав, – подач голос молчавший до сих пор сухопарый темник Улугэй. – Как сражаться с чудовищем? Покажи нам своих врагов, и мы сметем их с лица земли. Если прикажешь умереть за тебя, мы умрем. Но будет ли польза в том, если неуязвимое чудовище сожжет огнем твои тумены?
– Сиятельный Субэдей сказал правильно, – поддержал темник Бурундай. – Даже если бы не было этого ужасного дракона, дорога на Новгород становится непроходимой для конницы. Болота и разлившиеся реки страшнее чудовища. Наше войско подойдет к Новгороду ослабленным и изнуренным.
– Все вы трусы! – в сердцах бросил Бату-хан.
– Великий хан, – с почтением сказал Субэдей, – мы завоевали девяносто девять городов и захватили богатую добычу. Твои воины достойно пронесли славу монгольского имени в этих землях. Мы не будем думать о драконе. То, что случилось с Тенгиз-нойоном, не узнает никто. Это дурной сон. Не было никакого дракона. Были болота и разлившиеся реки, которые не дали твоему непобедимому войску пройти к Новгороду. Ты решил, что твое войско нуждается в отдыхе после славных сражений, и решил повернуть обратно. Не было на нашем пути того, кто остановил нас – мы сами не захотели идти на Новгород. Мы вернемся в степи из этой принадлежащей злобным онгонам земли и там подготовим новый поход на закат. Ты сохранишь войско и не дашь своим братьям повода упрекнуть себя. И ты увидишь – непокорный Новгород сам пришлет послов с просьбами о милосердии и с богатой данью.
– Золотые слова! – воскликнули ханы.
Бату-хан уловил в словах старого мудрого полководца предостережение. Субэдей намекал на возможные распри с братьями. Кто тогда его поддержит, если не войско? Никто. Об этом джихангиру следует думать в первую очередь.
– Не было дракона, – произнес задумчиво Бату-хан. – Были болота и разлившиеся реки. Я понял тебя, мудрейший Субэдей. Пусть позовут писарей!
Минуту спустя в юрте уже стояли на коленях перед Покорителем вселенной двенадцать писарей с бумагой и каламами[76] наготове. Бату-хан долго обдумывал, как лучше выразить свои мысли, начал медленно диктовать:
– Пишите; после девяноста девяти блестящих побед я желаю дать моему непобедимому войску отдохнуть и насладиться добычей. Через три дня мы поворачиваем обратно к берегам Итиля, чтобы подготовить новый поход, который потрясет вселенную. Такова моя воля! Пусть о ней объявят в войске!