Первая – огнеупорная сталь, с максимально растянутым астральным телом, вторая – ускоряющее магические процессы Белое Дерево, завезенное из Хиама и стоящее одной заоблачной суммы и двух десятков перерезанных глоток посредников и исполнителей, третья – из того же камня, что и стены, при должной обработке не пропускающего энергию вовсе, напрочь замораживая движение Силы, четвертая – из костяной крошки одного из животных, обитающих в Проклятом лесу: этот стол начисто высасывал энергию из всего, что его касался.
Под потолком висели восемь мощнейших световых шаров – в данный момент светил только один, и в четверть силы к тому же, но порою разогнать тьму было тяжело даже задействованным на полную мощность восьми. От пола в правой, свободной от каких-либо предметов, части комнаты исходило тусклое синеватое свечение. «Круг» – всегда требовал особого с собой обращения, никакими дополнительными мерами предосторожности пренебрегать не следовало.
В этот момент два из четырех столов были девственно чисты. На столе, сделанном из Белого Дерева, стояло несколько герметично закрытых сосудов, но сегодня обращать на них внимания Хасат не собирался: время не подошло.
Он стоял рядом с каменным столом, именно при его непосредственном участии, обеспечивающем практически стопроцентное отсутствие приходящих извне эманаций, проделывалась большая часть экспериментов. На идеально гладкой, коричневой с красноватыми прожилками, поверхности стояли двенадцать крошечных стеклянных сосудов – высота каждого не превышала пяти сантиметров. Десять пузырьков были наполнены – всякий примерно наполовину – прозрачной, как слеза, жидкостью, одиннадцатый содержал густую красноватую жидкость: с равным, и одинаково ошибочным, успехом ее можно было принять как за кровь, так и за вино какого-нибудь элитного аанского сорта, двенадцатый был пуст.
Сосредоточившись – малейшая ошибка могла обесценить несколько недель упорного труда, – маг принялся за работу.
Распечатав пару пузырьков, он соединил жидкости в одном из сосудов, тут же плотно прикрыв его пробкой. Прошла секунда: со дна поднялось несколько пузырьков, какие-то песчинки выпали в осадок, наконец, дождавшись завершения цикла – слегка помутневшая в середине жидкость вернула себе исконно прозрачный цвет, – Хасат резким движением свинтил крышку и, наклонив пузырек над пустым сосудом, всего один раз коснулся его указательным пальцем. Одинокая слезинка разбилась о стеклянное дно. Теперь пришлось закупоривать сразу два пузырька. На самом деле в лабораторных условиях такая осторожность обязательной не была: тут в зелье не могло попасть ничего лишнего, но ни одной весомой причины бороться со старой и весьма небесполезной привычкой инар не видел. Отставил оба пузырька в сторону: один был пуст, а жидкость, содержащаяся в другом, из концентрата жизненной энергии превратилась в сильнейший яд, являвшийся важнейшим компонентом для множества других зелий.