Девушка поднялась.
– Мне пора. Поздно.
– Теперь я понимаю, кто оставил нам здесь, в дверях, анонимное письмо, – сказал лейтенант. – Кто посоветовал нам съездить в Амотапе и расспросить донью Лупе обо всем, что случилось с Паломино Молеро.
– Меня уж, наверно, ищут по всему городу, – словно не слыша его, сказала девушка – и опять голос ее прозвучал по-новому: в нем теперь слышалась лукавая насмешка, и Литуме это нравилось больше всего или, вернее, меньше всего не нравилось; когда она так говорила, то казалась тем, чем и была на самом деле – девочкой, а не взрослой, ужасной женщиной с телом и лицом ребенка. – Он уже разослал шофера и ординарцев по всей авиабазе, и к американцам, и в клуб, и в кино. Он с ума сходит, когда я задерживаюсь. Думает, я опять убежала. Ха-ха.
– Так, значит, это были вы, – продолжал лейтенант. – Что ж, хоть и с опозданием, но все равно – большое вам спасибо, сеньорита Миндро. Если бы не ваше содействие, мы и по сей день блуждали бы в потемках.
– И только здесь ему не придет в голову меня искать, – говорила Алисия. – Ха-ха.
Смеется? Да, она смеялась. Но на этот раз не обидно и не презрительно. Это был короткий, лукавый смешок, по-детски веселый. Полоумная, а если нет, так скоро будет. Сомнения мучили Литуму: да, она сумасшедшая; вовсе нет; скоро будет.
– Да, разумеется, – прошептал лейтенант. Он откашлялся, прочищая горло, бросил на пол окурок и растер его подошвой. – Мы призваны и поставлены сюда защищать людей. Вас прежде всего, когда бы вы к нам ни обратились.
– Ни от кого меня защищать не требуется, – сухо отвечала она. – У меня есть отец. Этого более чем достаточно.
Она так порывисто протянула лейтенанту кружку, что несколько капель кофе выплеснулись, забрызгали его форменную рубаху. Лейтенант торопливо принял у нее кружку.
– Не проводить ли вас до авиабазы? – спросил он.
– Нет, не нужно, – сказала Алисия. Литума видел, как она быстро вышла наружу. Силуэт ее смутно вырисовывался в сумерках, окутывавших Талару. Он видел, как она села на велосипед, нажала на педали, тронула звонок и, петляя по неровной, немощеной улице, скрылась.
Лейтенант и Литума молча сидели на месте. Музыка смолкла, и вновь рассыпал пулеметную скороговорку испуганный голос диктора.
– Если бы там не включили это радио, в лоб его драть, она бы нам все выложила, – проворчал Литума. – Одному богу известно, сколько всего она еще знает.
– Если мы не поспешим, толстуха оставит нас без ужина, – прервал его лейтенант, поднимаясь на ноги и надевая фуражку. – Идем, идем, Литума, надо подкрепиться. У меня от подобных происшествий всегда разыгрывается аппетит. А у тебя?