Она была гордая и мужественная, но все-таки совсем молодая. Быстрыми резкими движениями она вытащила из-под кровати два потрепанных тюка. Первый затянула потуже, а второй раскрыла. Спрятавшись за ширмой, переоделась в свободные штаны и длинную темную тунику. Снятую ночную одежду засунула во второй тюк и тоже его завязала. Затем встала, окинула взглядом комнату и застыла.
– Ушир, – произнесла она и добавила: – Он жив! Таер заметил, что комната выходит окнами на площадь.
Ясно видимое в языках пламени тело мертвого человека сидело прямо – и с уходом дня нагоняло на людей страх. Потому они ушли, оставив у погребального костра только стражу.
Таер схватил ее за руку, чтобы она не выбежала из комнаты.
– Клянусь своей честью, мисс, он мертв. – Таер понизил голос. – Я видел его, когда сюда приехал. Ему перерезали горло, он был мертв задолго до того, как разожгли костер.
Она продолжала молча вырываться из его цепкого захвата, внимание ее было приковано к пылающему костру.
– Разве они бы оставили так мало охраны, если бы он был живым? Ты же раньше видела, как сжигают на костре. Когда языки пламени добираются до человека, его тело начинает извиваться.
Мертвых обычно сжигали в восточных землях Империи. Священники придерживались мнения, что если труп извивается в языках пламени, значит, душа хочет снова вырваться в мир. Старый капитан Таера – септ, который любил священников как тот Цыган (то есть не любил), – как-то сказал, что он выяснил, почему тело шевелится на костре. Тепло сушит кожную ткань быстрее, чем костную. Каким бы ни было объяснение, мертвый оставался мертвым.
– Он мертв, – настойчиво повторил Таер. – Клянусь. Она вырвалась, но только чтобы подбежать к окну. Ее тело била мелкая дрожь, и она дышала, с трудом ловя воздух. «Если бы она сделала нечто подобное внизу, – кисло подумал он, – нечего было и думать, как выйти из затруднительного положения. Правда, они остались без ужина, и на улице дождь».
– Они страшно испугались его самого и его магии, – тихо произнесла она голосом, дрожащим от гнева и скорби. – Но они убили не того. Глупые солсенти подумали, раз он Вечный Странник, значит, колдун, а я молодая и безобидная.
– Мы не можем больше здесь оставаться, – поторопил Таер. Он был слегка знаком с магией, но какая магия при разгневанной толпе?! – Ты готова?
Она обернулась, глаза еще светились огнем колдовства. А он-то думал, что она еще не вполне осознает, на что способна.
– Их здесь слишком много, – напомнил он. – Бери самое необходимое, и идем.
Она выпрямила спину, решительно схватила оба мешка и кивнула. Свечение в ее глазах погасло, и взгляд стал пустым и обессиленным.