Русские же, пробежав около двух миль, добрались до небольшой реки, перешли ее и остановились; затем собрали вместе все свое войско, ударили в литавры, затрубили в свои дудки, и стали король псковский Владимир и король новгородский, обходя войско, ободрять его перед битвой. Тевтоны же, преследовавшие русских вплоть до реки, остановились, не осмеливаясь, из-за многочисленности русских, переправиться к ним. Ливонцы заняли холмик у реки, дожидаясь, пока подойдут шедшие сзади. Но когда ливы и лэтты увидели численность русского войска, они «тотчас отступали назад, как будто получив удар дубиной в лицо, и, повернув тыл, бросались в бегство. И бежали они один за другим, видя летящие на них русские стрелы, и наконец все обратились в бегство. И остались тевтоны одни, а было их всего двести, да и из тех некоторые отступили, так что налицо было едва сто человек, и вся тяжесть боя легла на них. Русские между тем стали переходить ручей. Тевтоны не мешали им, но когда некоторое количество перешло, сразу вновь их отбили к реке, а нескольких убили. И другие, вновь перешедшие ручей к тевтонам, вновь были оттеснены назад. Какой-то новгородец, человек большой силы, перебравшись для разведки через ручей, стал издалека обходить ливов, но Теодерих из Кукенойса напал на него, отрубил ему правую руку, в которой тот держал меч, а потом, догнав убегающего, убил. Прочие прочих перебили; тевтоны убивали всякого, кто переходил реку на их сторону. Так и бились с ними у реки от девятого часа дня почти до самого захода солнца. И увидев, что уже убито у него около пятидесяти воинов, король новгородский велел своему войску больше не переходить на другую сторону. И отошло русское войско к своим огням, тевтоны же с пением пошли обратно своей дорогой, все здравые и невредимые, кроме одного рыцаря у Генриха Боревина, павшего от раны стрелой, да другого – лэтта, некого Веко: этот, прислонившись к дереву, долго бился один с девятью русскими, но, наконец, раненный в спину, пал мертвым. Все прочие ливы и лэтты возвращались без всяких потерь и многие из них опять присоединились к тевтонам на обратном пути, выйдя из лесу, куда было убежали; и радовались вместе с ними, что будучи столь малочисленны, спаслись от такой массы русских. И славили все милость спасителя, который вывел и избавил их из рук неприятелей, причем они даже, при такой малочисленности, перебили до пятидесяти человек русских, захватили их оружие, добычу и коней» (Хроника Генриха).
После этого боя ливонцы, понимая, что не смогут разгромить в открытом бою такое огромное войско, укрылись за стенами замков. Русские, разделившись на отдельные отряды, принялись грабить окрестности. Они «сожгли вокруг все церкви, разграбили все области и деревни, женщин и детей увели в плен, всех захваченных мужчин перебили, а хлеб, свезенный отовсюду с полей, сожгли» (Хроника Генриха). Когда в Ригу пришли известия о том, что русские разоряют ливонские области, рижане, Орден, пилигримы и ливы объединились, чтобы дать новый бой. Узнав о приближении ливонцев, русские, собрав все свое войско, осадили замок вендов (одно из племен лэттов). Рядом находился замок Меченосцев, которые пришли осажденным на помощь. Многотысячное русское войско плохо укрепленный замок лэттов взять штурмом не смогло. «Король новгородский, видя, что много знатных у него ранено, а иные убиты, понимая также, что замка вендов он взять не может, хотя это и самый маленький замок в Ливонии, заговорил о мире с братьями-рыцарями, но те, не желая и слышать о таком мире, выстрелами из балист заставили русских отступить. Тогда русские, опасаясь нападения приближавшихся тевтонов, отошли от замка, двигались затем целый день, поспешно ушли из страны» (Хроника Генриха). Другой причиной, заставившей русских покинуть пределы Ливонии, стало известие о нападении литовцев на Псков.