Князь понимающе усмехнулся. Профессор не хотел становиться крайним.
– Ну что вы, Апполинарий Петрович, я все отлично помню: и вашу позицию и, особенно, ситуацию в которую мы тогда попали. Наш друг должен был быть законспирирован так надежно, что даже сам не должен был знать где находится.
– Идея оказалась великолепной, – согласился профессор, явно гордясь собой. – Глубокий гипноз в сочетании с наложением ложной памяти дал оригинальный эффект.
Он откинулся на стуле, словно отстранялся от прошлого.
– Однако, это все-таки был опыт. Эксперимент с непредсказуемыми последствиями. И чем это кончится, я сказать не готов, не смотря на весь свой опыт. Да-с… Не смотря…
Они помолчали. Князь подхватил ложечкой ягоду и в задумчивости уронил её обратно в розетку.
– Я видел его недавно… – обронил князь.
– Вы видели его? – Оживился профессор. – Он уже здесь? Мне непременно нужно поговорить с ним…
Князь покачал головой.
– Не получится. Я и сам его всего лишь видел.
– И как он?
– Во всяком случае, признаков распада личности нет…
Он хотел что-то добавить, но сдержался.
– Подумайте, профессор, предположите… Чем это может грозить ему теперь?
Профессор постучал пальцами по столешнице.
– Это, друг мой, будет даже не предположение, а гадание.
– И все же…
Профессор зачерпнул варенье, словно хотел подсластить неприятную новость.
– Главная опасность, по моему мнению, будет состоять для него в том, что теперь старые, подспудные, подавленные нами воспоминания могут наложиться на новые впечатления. И тогда…
Он озадаченно покачал головой.
– Что тогда?
Князь постарался, чтоб голос не выдал его волнения.
– Все, что угодно….
Год 1929. Январь
СССР. Калуга
… Цандер бывал в этом доме.
Старый, но не ветхий двухэтажный дом в Калуге семья Циолковского занимала уже очень давно, еще, кажется, с довоенного времени. Дом стоял посреди сада и летом над зеленеющими кронами поднимался второй этаж, где гениальный самоучка создал себе лабораторию. Сейчас же заснеженный дом казался вымершим. Только где-то во дворе глухо лаяла собака. Гость протоптал в свежевыпавшем снегу дорожку до калитки, смел снег с костяной ручки.
– Константин Эдуардович! Вы дома? Можно к вам?
Слова сорвались с губ клубами пара. Холодный был февраль, трудный.
– Дома, дома.
Женский голос с первого этажа заставил его опустить голову. Скрипнула дверь. Полная женщина в накинутой на плечи шубе смотрела на него с высокого крыльца. Смотрела без удивления. Цандер понял, что таких вот энтузиастов межпланетных путешествий ходит к хозяину немало и женщина приняла его за одного из них.