Год 1929. Ноябрь
СССР. Свердловск
… Конструкторская мысль профессора не радовала окружающих разнообразием. Неизвестно знал ли он русскую поговорку «от добра – добра не ищут», или нет, но следующий, более крупный и мощный аппарат оказался тем же яйцом, правда, размером побольше.
Это никого не огорчило. Главное – успели закладку сделать к годовщине Октября. Правда, пришлось последнюю неделю в три смены работать, но профессор, похоже, проникся энтузиазмом комсомольцев и рвал жилы наравне со всеми.
Размером новое творение немецкого гения должно было стать, если считать по-старому, аршинами, двенадцать с тремя вершками, а если считать новомодными метрами, то примерно восемь с половиной, в высоту и метров пять шириной, но этого по уверениям профессора должно было хватить, чтоб поднять несколько человек за атмосферу.
На сборке, понимая чем занимаются, рабочие качали головами и смотрели на немца уважительно.
Когда смонтировали ребра жесткости, вокруг которых стали нарастать стены корабля, Ульрих Федорович лично установил двигатель, собственными руками проверил все, что можно проверить, и напоследок с тряпкой прошелся по нижней части корабля, стирая следы грязи и копоти.
Деготь, смотревший на него снизу, поинтересовался со скрытой иронией.
– Ну, теперь-то полетит?
Немного смутившись, профессор сказал:
– Зря вы улыбаетесь, Владимир Иванович… Великое дело должно быть чистым…
– Что ж тут великого? – спросил Федосей, и тут же себя поправил. – Дело конечно, большое, но не Революция ведь…
– А вот именно что Революция, – чуть обиженно проворчал немец. – Вот на этом…
Он ласково похлопал свое изобретение по металлическому боку и тут же протер тряпкой.
– Вон на этом мы с вами освободим Человека от цепей тяготения и сделаем всемогущим! Мы на нем на Луну полетим, на Марс, к звездам…
– А как назовете?
Немец не понял и вопросительно посмотрел на Дегтя.
– Какое имя дадите своему аппарату? Должно же быть у него имя…
– Нужно ли? – подумав, спросил он. – Он все-таки первый…
– И что с того?
– Вы думаете, у первого человеческого корабля было имя?
Федосей тем же ласковым движением коснулся бока машины. Внешне в нем не было ничего от аэроплана, но все же это была машина для летания.
– Про корабль не скажу, а у самолета было… «Флайер-1», если память мне не изменяет.