Фрэнсин Лей пожала плечами, не вынимая рук из-за головы.
-- Он честный игрок, Джорджи, -- лениво протянула она. -- А это что-то да значит в наше время. И кроме того, у тебя нет денег.
-- Деньги я могу достать.
-- Как? -- У нее был низкий хрипловатый голос, который трогал Дайла, как звуки виолончели.
-- У Кэндлиса. У меня есть о чем побеседовать с этим субчиком.
-- Например? -- лениво поинтересовалась Фрэнсин.
Дайл мягко оскалился и с наигранной невинностью широко раскрыл глаза. Фрэнсин Лей подумалось, что белки его глаз вовсе не белые -- но какого-то странного, неопределенного оттенка.
Дайл взмахнул незаженной сигаретой:
-- О многом... Например о том, как он обвел вокруг пальца одного серьезного малого из Рено в прошлом году. Его сводный брат сидел здесь за решеткой по обвинению в убийстве, и Кэндлис затребовал и получил двадцать пять тысяч за то, чтобы оправдать его. Но потом он пошел на сделку с прокурором округа и все-таки упрятал паренька за решетку.
-- И что же предпринял серьезный малый в связи со всем этим? - мягко спросила Фрэнсин Лей.
-- Ничего. Пока что. Вероятно, до сих пор он думал, что дело на мази.
-- Но когда он узнает, что его провели, Кэндлису не поздоровится. -- Фрэнсин задумчиво покачала головой. -- И кто же этот человек, Джорджи?
Дайл снова склонился над ней и понизил голос:
-- Я идиот, что говорю тебе все это. Его зовут Заппарти. Я с ним не знаком.
-- И не стремись познакомиться, если у тебя есть хоть капля здравого смысла. Нет, спасибо, Джорджи. Я не полезу в эти дела следом за тобой.
Дайл беззаботно улыбнулся, ровные зубы сверкнули на смуглом гладком лице.
-- Предоставь все мне, Фрэнси. Просто забудь все, о чем я говорил, за исключением того, что я без ума от тебя.
-- Налей еще, -- сказала девушка.
Они находились в гостиной в шикарном номере отеля. Убранство комнаты было красно-белым и напоминало официальные интерьеры посольств: красные узоры на белых стенах, тяжелые белые портьеры по обеим сторонам венецианских белых жалюзи, полукруглый красный ковер с белой каймой у камина.
Дайл подошел к буфету, налил шотландского виски в два стакана, бросил в каждый по кубику льда, добавил минеральной воды и, держа стаканы в руках, вернулся к столику, над которым до сих пор вились тонкие струйки дыма из алебастровой вазы.
-- Брось своего картежника. -- Дайл подал Фрэнсис Лей стакан. -- Это он, а не я, втянет тебя в какие-нибудь грязные дела.
Она глотнула из стакана и кивнула. Дайл взял стакан из ее рук, отпил из него, поднеся к губам той стороной, какой касались ее губы, склонился над ней и снова поцеловал.