– Я не понимаю... – голос сорвался. – Почему он преследует меня? Ведь этого никогда не было. Этого кошмара не было, я знаю, такого не может быть, не должно...
Флэр уже вытащила из ящика упаковку дремия.
– Выпей, – она протянула мужу таблетку. – Боль пройдёт.
Волк машинально проглотил лекарство. Флэр придвинулась, обняв его крыльями.
– Так нельзя, – шепнула она с любовью. – Так нельзя, Волчонок. Нельзя воевать с призраками. Они бесплотны, их нет. В тебе до сих пор жива память о Ринне...
Волк покрепче обнял подругу.
– Знаю, – ответил он едва слышно. – Знаю.
– Любимый, прошло почти три века. Двести девяносто лет. Нельзя мучать себя так долго.
Волк горько улыбнулся.
– Думаешь, я не понимаю? – нежно лизнув подругу, он выпустил её из объятий. – Спи, любимая. Я поднимусь в купол.
Флэр попыталась возразить, но Волк приложил к губам крыльевой коготь.
– Я теперь всё равно не усну, – он встал. Закрывая двери, услышал, как Флэр тяжёло вздохнула.
В коридоре было тихо. Мягко горели старомодные бело-жёлтые плафоны, ворсистый ковёр скрадывал шаги. Волк медленно шёл вдоль прозрачной стены, за которой открывался мрачный, наводящий ужас пейзаж безатмосферной планеты.
Станция дальнего обнаружения «NGS 72160» находилась на самом краю освоенной Галактики, в нескольких сотнях парсек над Рукавом. Здесь девять лет назад был найден удивительно тусклый красный карлик, что послужило причиной строительства на его единственной планете астрофизической лаборатории. С началом войны лабораторию поспешно переоборудовали в разведстанцию.
За стеклом раскинулась угрюмая пустошь. Полнеба занимала гниющая туша звезды, на неё можно было смотреть не щурясь. Красный карлик, носивший официальное имя «NGS 72160», персонал станции звал просто «Угольком».
Его лучи почти не несли тепла; в зловещем тёмно-красном свете, промёрзшая насквозь, изуродованная трещинами каменистая равнина простиралась до близкого горизонта. Там и тут, изорванными клочьями плоти вздымались скалы, их резкие тени придавали равнине особо угрюмый вид.
Волк немного постоял у прозрачной стены, собираясь с мыслями. В коридоре было тепло, но зловещий пейзаж, казалось, протягивал щупальца холода сквозь стекло. За полтора года, проведённых в лаборатории, Волк так и не сумел привыкнуть к виду мёртвого мира.
Тяжело вздохнув, он ступил на диск гравилифта. Пока прозрачные стены шахты мчались вниз, Волк не раскрывал глаз. Для его настроения, пейзаж снаружи был не самым подходящим зрелищем.
Купол низкой гравитации оказался пуст. Волк невольно ощутил облегчение. Иногда, после ночей вроде нынешней, он поднимался сюда, в жажде побыть наедине с собой и хоть немного успокоить душу. С началом войны кошмары стали приходить гораздо чаще. Волк, и ранее считавшийся нелюдимым, окончательно замкнулся в себе, стал искать одиночества. В такие часы друзья старались ему не мешать.