Торлук остался ждать у входа, в то время как Тайтаро и Дзебу вошли в тёмный зал. Дзебу вспомнил о своем намерении убить Согамори при первой возможности, чтобы отомстить за смерть своей матери Ниосан. Теперь человек, по чьему приказанию уничтожались храмы зиндзя и чьё слово являлось законом по всей Стране Восходящего Солнца, лежал, тяжело дыша, и издавал стоны у ног Дзебу на кедровом полу холодного пустынного храма, и у Дзебу не было желания ускорить его отбытие в мир иной. Смерть подкралась очень близко к старику и, возможно, сейчас была бы для него благодеянием.
В свете горящих свечей алтаря спокойное лицо Кваннон – богини милосердия молча взирало на лежащего Согамори. Он не мог найти для своей смерти лучшего места, чем здесь, перед глазами Кваннон. Согамори лежал на спине, руки его были брошены без сил, его огромный живот подымался и опадал под мокрой одеждой, в которую он был укутан. Хныча, он повторял: «Жарко! Жарко…» Тайтаро опустился на колени рядом с ним, положил руки на бритую голову Согамори и быстро наклонил её назад. Затем он достал из-под своего кимоно шелковый кошелек с золотыми иглами и начал втыкать их в обнаженные плечи и руки старика. Один из буддистских священников протестующе крикнул.
– Я не издеваюсь над ним, – сказал, улыбаясь, Тайтаро. – Это китайский способ лечения болезней. Я установил иголки так, чтобы снизить жар. Я не могу спасти ему жизнь, но в состоянии облегчить его смерть.
Почему, во имя ивового дерева, Тайтаро хочет облегчить смерть Согамори? Дзебу был удивлен. Зиндзя были врачами только потому, что воин должен уметь лечить свои раны и раны своих друзей. Сейчас Тайтаро размешивал порошок, который носил с собой, в воде.
Капля за каплей Тайтаро вливал жидкость между толстых, потрескавшихся губ Согамори. Постепенно патриарх рода Такаши перестал стонать. Тайтаро опустил руку на его лоб. Через мгновение Согамори открыл глаза и взглянул на Тайтаро.
– Ты принес мне голову Юкио? – прошептал он.
«Он ещё галлюцинирует», – подумал Дзебу, а Тайтаро сказал:
– Время падения Юкио еще не пришло. Сейчас наступило ваше время, господин Согамори. Все, кто поднялся высоко, должны упасть низко.
– Кто ты? – оживился Согамори. Его глаза теперь выражали тревогу. Лечение Тайтаро явно подействовало.
– Я бывший настоятель Ордена зиндзя Тайтаро, господин Согамори.
– Зиндзя! Я запретил подпускать ко мне зиндзя, за исключением, конечно, того монаха Судзуки, который думал, что провел меня, облачившись в одежды буддистского монаха. Я держал его рядом для того, чтобы водить за нос зиндзя, – слабо засмеялся Согамори.