Внезапности не получилось. Турецкий-то надеялся, что Друбич станет придерживаться своих первоначальных показаний: дескать, тайные мысли шефа мне неведомы, захотел – отпустил охрану, захотел – заехал за мной, а я, мол, человек подневольный даже в выходные, даже на лечении; и что вот тут вот можно будет огорошить его звонком, о котором Друбич не знать не мог. Ладно, выкрутился.
– Но почему вы говорите об этом только сейчас, а в ходе предыдущего расследования даже не упомянули? Более того, отрицали, что вам известны причины необычного поведения Вершинина?
– Звонок Абрикосова не имел никакого отношения к убийству Вершинина, этот факт не помог бы следствию, а, наоборот бы, его запутал.
– А сейчас-то что изменилось? – допытывался «важняк».
– Сейчас, насколько мне известно, вы как раз занялись тем преступлением, о котором пытался предупредить Вершинина Абрикосов.
– Стоп, давайте уточним, о чем Абрикосов предупреждал?
– Абрикосов говорил о некоем автомобиле со взрывчаткой.
– Вы можете точно воспроизвести его слова?
– Нет. – Друбич удивленно посмотрел на Турецкого: за кого вы меня принимаете, господин столичный следователь?
Турецкий понял свою оплошность.
– То есть вы обо всем знаете только со слов Вершинина, так?
– Да.
– Хорошо, постарайтесь вспомнить как можно точнее, что именно говорил Вершинин.
– Пожалуйста, – с готовностью ответил Друбич, – только хочу вас сразу предупредить, чтобы потом не возникло недоразумений: Абрикосов просто феноменально разбирается в рыбалке, но человек он не слишком грамотный, и его речь наполовину состоит из междометий. Вы понимаете?
– Примерно представляю.
– Вадим Данилович был его сообщением крайне встревожен и по дороге от санатория до места гибели пребывал в состоянии нервного возбуждения. За это время он сказал всего несколько фраз, но что в его словах было пересказом разговора с Абрикосовым, а что его собственными домыслами и предположениями, я не знаю. Я пытался добиться от него деталей, но он ответил: «Приедем – разберемся». Он вообще не имел привычки гадать, не имея на руках достоверных фактов. Это вам тоже понятно?
– Да, продолжайте, пожалуйста.
– В свете всего сказанного юридическая ценность моих показаний равна нулю. Если быть точнее: пока вы не найдете Абрикосова, это, что называется, ноль без палочки.
– Андрей Викторович, – повысил голос Турецкий, раздраженный назидательным тоном Друбича, – огромное вам спасибо как коллеге за сочувствие нашим проблемам, но давайте каждый будет заниматься своим делом. Вы ответите на наши вопросы, а мы, опираясь на ваши показания, будем продолжать расследование. Я это к тому, чтобы между нами не было недопонимания, – добавил Турецкий, увидев, как у Друбича побелели губы и заходили ходуном желваки.