Поэтому Грязнов не обратил особого внимания на эти слова Барона. В память ему врезалось лишь одно: некоторые люди стали неплохо платить за достоверный компромат на кремлевских небожителей. Поэтому он, Барон, своего шанса не упустит. На информации о связях своей тамбовской группировки с высшими руководителями можно очень хорошо «навариться».
«Если не опередят другие», – добавил Барон и рассказал, что сбором такого рода компромата занялся не кто иной, как начальник Управления особых расследований второго департамента ФСБ генерал-лейтенант Мухин.
«Мухин?» – переспросил тогда Грязнов.
«Да. Он поставляет эти данные своему сыну Сергею. И я тоже кое-что добываю для мухинского отпрыска. Он мне за это платит. Но генерал в последнее время собрал уже столько материала, что я скоро не смогу порадовать Сергея ничем новым…»
С тех пор прошла неделя, и вот сегодня, когда Грязнову сообщили об убийстве Мухина, этот разговор всплыл в его памяти.
Вячеслав сразу почувствовал, что одним этим убийством дело не кончится. Нет, Грязнов, конечно, не горел желанием взваливать на плечи своей конторы лишнюю работу по раскрытию преступлений, но он понимал, что если сейчас начнется «трупопад», то МУРу все равно придется этим заняться. Поэтому лучше заранее подстраховаться и прозондировать, не удастся ли привлечь к работе славного «важняка» Генпрокуратуры, своего старого друга Турецкого.
Неожиданно ему улыбнулась удача: позвонив Меркулову, Вячеслав узнал, что дело об убийстве Мухина будет поручено Турецкому.
Вот тогда-то он и набрал номер Александра, но не нашел понимания и, вместо обнадеживающих слов, вынужден был довольствоваться короткими гудками в динамике, после того как «важняк» бросил трубку.
А совсем скоро он узнал, что погиб Сергей Мухин.
Таким образом, интуиция и на этот раз не подвела Грязнова.
Стоящий на столе селектор затрещал, и из него раздался голос секретарши:
– Вячеслав Иванович, к вам старший оперуполномоченный второго отдела Мухин.
Услышав названную секретаршей фамилию, Грязнов вздрогнул. Бывают же такие совпадения! Он подошел к столу, нажал кнопку микрофона и сказал:
– Пусть войдет.
Пока поезд ехал до «Крылатского», Редников стоял все так же близко к Татьяне, как в первые минуты. Испуг у нее еще не прошел, и, судя по всему, девушке требовалось, чтобы рядом был хоть кто-то, способный поддержать ее и успокоить.
Таким человеком и оказался Герман.
«Станция „Крылатское“. Поезд дальше не пойдет. Просьба освободить вагоны», – объявил приятный женский голос.
– Я живу недалеко, – неожиданно сказала она. – Пойдем?