Да, все было проделано с достоинством и красиво, но Алену невольно настораживала и даже томила некоторая словно бы недосказанность. Ну да, провинциальный бизнесмен, если это действительно так, как он говорит. И дела устроились как нельзя лучше. И баксы захрустели. Впрочем, они у него всегда, сколько она помнит, хрустели в кармане. И тем не менее что-то было в их отношениях нарочитое, придуманное. Будто железный распорядок дня у школьного отличника: завтрак, обед, ужин, время на уроки, на то, на се – ни минуты лишней. И наконец Алена поняла, в чем дело: в их взаимоотношениях не было одного – души! Все остальное было, а вот душа отсутствовала. И если у Алены, случалось, возникали какие-то мысли, а точнее, виды на Сережу, то теперь она отчетливо поняла: надо либо все оставить как оно есть – то есть нечастые свидания, насыщенные физическими упражнениями, вежливая оплата затраченных усилий и – баста, либо иное устройство жизни, в которой провинциальному бизнесмену места не будет. Но не будет также и баксов на подзеркальнике. Дилемма для современной думающей женщины достаточно нелегкая…
Проводив своего кавалера и закрыв за ним дверь, Алена вернулась к окну, выходящему на старый Арбат, еще пустынному в этот ранний утренний час. Она увидела Сережу, вышедшего со стороны Староконюшенного переулка, – высокого, элегантного в туго перетянутом, длинном светлом плаще. Уверенным жестом он остановил какую-то важную иномарку, на миг склонил голову к окну водителя и затем, спокойно обойдя машину вокруг радиатора, уселся на переднем сиденье с таким видом, будто эта сверкающая иномарка была его собственной. Действительно, деньги делают людей уверенными и неторопливыми, запоздало подумала Алена, задергивая занавеску, ибо собиралась еще как минимум два-три часа поспать: ночная работа изнурила ее, а вот ему хоть бы хны. Встал, подпоясался, и был таков. За что же Господь опускает женщин до уровня вещей, полезных здоровью, но отнюдь необязательных?…
Их мысли были схожи. Как раз об этом мельком подумал и Сергей Николаевич, направляясь на Казанский вокзал: дядю Витю лучше всего было брать с раннего утра, пока к нему не зачастили нуждающиеся в мужской руке соседки и пока производственные нужды не увели его в цех. А мысли его сводились к тому, что Алена удобна во всех отношениях. Была. И до сих пор. Потому что нынче ночью он увидел, точнее, вдруг почему-то обратил внимание на ее взгляд. Большие глаза ее, блестевшие отраженным светом арбатских фонарей, показались болезненно просящими чего-то неведомого ему. Может, какой-нибудь особой откровенности? Но это же чушь! Или ожидания чего-то невероятно важного в ее жизни? А вдруг бабе просто замуж приспичило?! Быт свой решила окончательно устроить, имея в уме его шальные заработки… Надоело девушке от случая к случаю, захотела постоянно? Нет, это не для него. Возможно, с кем-то другим у нее и получится, но никак не с ним. Значит, как это ни грустно, придется с Аленой завязывать. А жаль, ведь именно с ней он и почувствовал однажды огромное удовлетворение и облегчение сразу после выполнения очередного заказа.