* * *
Я не тружусь в субботу, в седьмой день, когда Бог отдыхал; более того, из осторожности, не зная того, когда именно приходится этот седьмой день, я часто по целым неделям ничего не делаю.
* * *
Мой основной принцип – «чем дороже мы обходимся людям, тем больше они любят нас!».
* * *
Мать рассказывает, что во время беременности она увидела в чужом саду на дереве яблоко, но не захотела сорвать его, чтобы ее дитя не стало вором. В течение всей своей жизни сохранял я тайную страсть к красивым яблокам, связанную, однако, с уважением к чужой собственности и с отвращением к воровству.
* * *
Сердце мое будет любить вечно, пока на свете есть женщины; остынет оно к одной и тотчас же воспылает к другой; как во Франции никогда не умирает король, так никогда не умирает королева в моем сердце; лозунг его: «Королева умерла, да здравствует королева!»
* * *
Моя жена была совершенно права, когда однажды сердито сказала кому-то, кто хвалил меня за ум: «Он только прикидывается умным».
* * *
Прочтите моего «Ратклифа», моего «Альманзора», мое «Лирическое интермеццо». Разум! Разум! Один лишь разум! – и вы испугаетесь высот моей глупости.
* * *
Я возвратился к Богу, подобно блудному сыну, после того как долгое время пас свиней у гегельянцев.
* * *
Весь мир надорван по самой середине. А так как сердце поэта – центр мира, то в наше время оно тоже должно самым жалостным образом надорваться. В моем сердце прошла великая мировая трещина.
Молчание – английский способ беседовать.
* * *
Англичане берут в рот дюжину односложных слов, жуют их, глотают их и выплевывают – и это называется английским языком.
* * *
Англичане рядом с итальянцами все как один напоминают статуи с отбитыми кончиками носов.
* * *
В этом мире нет ничего ужаснее английской музыки, разве только английская живопись.
* * *
Милосердная природа никогда до конца не обездоливает своих созданий, и, лишив англичан всего, что прекрасно и мило, не наделив их голосом, чтобы петь, чувствами, чтобы наслаждаться, и снабдив их вместо человеческой души разве только кожаными мехами для портера, – она взамен всего уделила им большой ломоть гражданской свободы, талант комфортабельно устраивать домашний быт и Вильяма Шекспира.
* * *
Если бы и вся Европа превратилась в сплошную тюрьму, то осталась бы лазейка для бегства: это – Америка, и, слава богу, лазейка больше, чем вся тюрьма.
О БИБЛИИ И БИБЛЕЙСКИХ СЮЖЕТАХ
Каждый автор, как бы он ни был велик, желает, чтобы его творенье хвалили. И в Библии, этих мемуарах Божьих, сказано совершенно ясно, что создал он человека ради славы своей и хвалы.