– О, Джо. Джо Трона.
– Доброе утро, преподобный. Извините за вторжение, но я хотел бы с вами поговорить.
– Эта дверь всегда для тебя открыта. И ты знаешь это. Прошу, садись.
Я присел. Оранжевые кожаные диваны с голубыми подушками и панорама округа в окне, подернутая легким туманом.
– Мне нравится это спокойное утреннее время по субботам, – произнес Дэниэл. – Никаких программ. Никаких особых дел. Фактически никого в церкви, кроме меня и мышей. Джо, чем я тебе могу помочь?
– Можно задать вам прямой вопрос?
Он улыбнулся:
– Такие вопросы мне нравятся больше всего.
– Когда вы беседовали с отцом в "Лесном клубе" в тот вечер накануне его гибели, то в разговоре упоминали Саванну Блейзек. Часть вашей беседы звучала так. Уилл сказал: "Я знаю, где она. Но не слишком доверяю людям, с которыми она живет". На что вы отреагировали: "Что ты имеешь в виду?".
Глаза у Дэниэла округлились, что было особенно заметно из-за толстых линз очков.
– Джо, ведь это называется подслушиванием!
– Я знаю, преподобный, но Уилл хотел, чтобы я этим занимался. Это было частью моей работы.
Дэниэл широко улыбнулся:
– Ну и память у тебя, Джо.
– Божий дар.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Преподобный, мой отец пересекался с Блейзеками по общественным делам. Могли у него быть причины не доверять им?
– Мне это неизвестно, Джо. Могу только сказать, что Уилл и Джек Блейзек часто скрещивали свои политические клинки. Как ты знаешь, они придерживались разных взглядов. Джек просто помешан на промышленном развитии округа, а Уилл считал, что не всякое развитие на пользу. Они не были близкими друзьями. Но я не могу объяснить, почему Уилл с недоверием относился к Джеку или Лорне. Или к тому же Бо.
Дэниэл задумчиво посмотрел в окно.
– Сэр, Уилл никогда не стал бы разыскивать похищенную девочку и затем укрывать ее от семьи, если бы на то не было веских причин.
– Согласен.
– Преподобный, а что вы ему передали в тот вечер?
– Когда?
– В "Лесу". Вы еще сказали "Возьми это".
Снова расширенные глаза – это была его торговая марка на телевизионных представлениях, призванная подчеркнуть божественное милосердие, мудрость и чувство юмора. Дэниэл частенько смеялся.
– Ну и память! Никогда не подозревал...
– Абсолютная, преподобный.
– Должно быть, это чудо или, наоборот, проклятие, как ты думаешь?
– Неумение забывать может быть и тем и другим.
– Так ты никогда ничего не забываешь?
– Пока не знаю. Мне ведь только двадцать четыре.
Он опять улыбнулся и откинулся на спинку стула. Улыбка придала его лицу привычное радостное выражение. А глаза, как всегда, засветились, хотя, на мой взгляд, этот эффект был связан и с толстыми стеклами очков.